Колонисты. Часть 2

Миссис Вайолет Кьюб и миссис Багси Найт заунывно перечисляли все достоинства Элизабет, вызывая скуку у потенциального жениха. Стоявший неподалёку Лайнус невольно слушал.

Потенциальный жених заявил:

– Эта девушка не кажется невинной, наоборот, её внешность кричит об искушённости и бойком нраве.

Его мамаша поддакивала сынуле:

– Да и выглядит она слишком зрелой для своих юных лет.

– Талия далека от совершенства. У этой особы пагубные склонности к обжорству,– продолжал чернить кандидатуру невесты джентльмен.

Его мамаша и тут поддержала младшую ветвь рода:

– И это также говорит о невоздержанности.

Миссис Вайолет Кьюб пыталась защитить подопечную:

– У девушки просто здоровый аппетит. Для будущей матери – это прекрасно.

– И очень разительно для бюджета семьи,– огрызнулся потенциальный жених,– Вон и на краски придётся раскошелиться…

Его мамаша укоряла матрон:

– Почему вы не ограничиваете Элизабет в еде?

– Как же обижать сироту?– растерялась миссис Кьюб.

Лайнусу захотелось предупредить Элизабет о недостойном женихе. Он подошёл к ней, якобы, чтобы рассмотреть картину. Девушка рисовала на холсте небо мрачными тонами кистью левой рукой, в правой руке у неё находился карандаш. Угроза вторжения на её территорию красивого юноши вызвала густую краску на её лице, она старалась не смотреть на зрителя. А у парня дух отчего- то перехватывал, когда художница слегка нагибалась и пышная грудь маячила у Лэнса перед глазами.

– Не уделите ли Вы мне немного внимания?– вопрошал Лайнус.

– Простите, я не танцую,– буркнула Либби.

– Я пришёл сообщить, что тот тип, который беседует с Вашей роднёй, Вас не достоин, он считает Вас толстой…и старой.

– Это я-то толстая? Этому семейству нужна девушка с пропорциями средневековых, замученных чумой и тифом, полуоблысевших особ без наличия грудей, бровей и ресниц. А младше меня только дети.

Она вскинула свои огромные карие глаза на собеседника и по спине парня побежали мурашки.

Он сочувствовал ей:

– Не по себе, да? Когда на тебя глазеют, оценивая?

– Но мне кажется: я с достоинством, благополучно преодолела это испытание. И пока эти мымры обсуждают мои достоинства и недостатки, я своеобразно им отомщу – нарисую на них шаржи.

Либби принялась рисовать карандашом комичные рожицы.

– Так вот как Вы расслабляетесь и отводите душу!– порадовался за неё юноша.

– Весело, да?

– Меня зовут Лайнус Стронгхольд. А Вы – мисс Элизабет Кьюб, верно?

– Да. Рада познакомиться. Но обычно для знакомства: надо быть представленным кем-нибудь другим.

К ним подошла миссис Багси Найт.

Женщина вполголоса выговаривала Либби:

– Нельзя разговаривать с незнакомцами да ещё без компаньонки. Чему тебя только учили? Элизабет, Вы рискуете потерять последнего жениха, а с Вашим небольшим приданным – это просто катастрофично. А что это Вы нарисовали? Боже мой! Репутация часто терпит крах из-за эксцентричности.

Элизабет оправдывалась:

– Ах, простите, леди Найт, такова моя визуализация, я вижу мир несколько иначе. И передайте тому педанту, который просится ко мне в женихи: если ему больше нравятся дистрофичные особы, которые еле-еле ноги таскают, падают в обморок и блюют для профилактики после каждого приёма пищи, то пусть к ним и идёт.

Пожилая аристократка едва сдерживала себя, она поучала:

– Милая, Вы недооцениваете столь изысканное общество.

– Рыгающее общество?– уточнила на всякий случай Либби, едва сдерживая смех.

Тётка побагровела и накинулась на Стронгхольда:

– А Вы, молодой человек, сплетник.

Лайнус оправдывался:

– Я из лучших побуждений уберёг девушку от такого монстра.

Миссис Найт обиженно говорила молодой особе:

– Надо запретить Вам, мисс Кьюб, рисовать, раз Вы выставляете людей в неприглядном свете.

Джентльмен вступился за молодую леди:

– Эти её художества – самовыражение в социуме, девушка ищет место в жизни. Вот сейчас она рисует лист, и посмотрите: как живо она изобразила жилку листа – рахис. Мисс Кьюб, как это Вам удаётся?

– Спросите о секретах творчества у Музы,– пожала плечами Элизабет.

Злопыхательница-матрона посоветовала:

– Пусть наше дарование изобразит Вас, молодой человек. В шарже, как и меня. Тогда я позволю Вам постоять возле неё ещё немного.

– Но разве во мне есть хоть что-то смешное?– усомнился Лэнс.

– Это не просто обожание себя, а эгомания какая-то,– засмеялась Либби.

– Ага, нарциссизм,– подыгрывал ей юноша.

Но на своём этюде Элизабет уверенно заводила карандашом. Лайнус с любопытством заглянул в её наброски с натуры.

– Вы изобразили мои черты лица более резко, чем они есть. И я в цветке нарцисса…Я настоятельно посоветовал бы Вам, мисс Кьюб, не изводить дорогие краски, ещё ни одна женщина не стала знаменитой художницей.

– Как Вы сведущи в этом вопросе! Вы не оставляете мне даже маленького шанса на творчество?

И она нарисовала Лэнсу кисточкой усы прямо на его лице. И захихикала. Юноша растерялся. Элизабет настоящая хулиганка!

– Как Вы бесцеремонно обошлись с этим молодым человеком!– чуть не завизжала миссис Найт.

Мистер Стронгхольд вытирал нарисованные усы платком. А Либби тем временем подрисовала на эскизе Лэнсу рожки.

Он пугал девушку: