Колонисты. Часть 3

–Можно я извинюсь за мисс Харфаух? Простите меня, мистер Данкарт, что я привёл на бал такую невоспитанную девушку. И я же уже говорил Вам: мисс Хитер Харфаух уже давно у нас не служанка, а сотрудница в лаборатории и помощница на текстильной фабрике.

Хитер хмыкнула и направилась к выходу.

Осмунд потанцевал один танец с какой-то блондинкой, затем отыскал Эллери.

Младший брат заметил:

–Ты злой, как крокодил! Что случилось?

–Некая мисс Харфаух нелестно отзывалась о моём хобби скалолаза.

–Наплюй. Мало ли скандалисток.

–Мне покорилась не одна вершина, мне благоволят все барышни нашего общества…

–Все, кроме одной,– хихикнул Эллери.

–Ты про мисс Харфаух? Разве это цель? Ха-ха! Я сделаю так, что она полюбит меня. Отомщу грубиянке.

–Маловероятно. Она любит Нолана.

–Нолана?

–Конечно! Разве ты не видел, как мисс Харфаух заглядывает в его глаза?

–Нет, я поборюсь за Хитер Харфаух,– упорствовал Осмунд.

–Это не горная вершина. Зачем она тебе? Испортим отношения с соседями…

–Хочу увидеть её в слезах от несчастной любви!

–Не знал, что ты стал так жесток…

2 мая. Вечер. Лаборатория на первом этаже в доме Стронгхольдов.

Нолан разводил кислоту с водой и ворчал на Хитер:

–Примкнула бы к восхваляющей толпе – не нажила бы себе врага в лице Осмунда Данкарта.

Девушка в ответ лишь вздохнула, типа: что сделано, то сделано, теребя ленты на дешёвом платье из пёстрой кисеи зелёных и жёлтых тонов.

Они не заметили, что за ближайшими кустами притаился сам Осмунд Данкарт и наблюдает за ними. Он был одет в лёгкую чёрную индийскую рубаху и тёмные брюки, белые волосы спрятал под шапочку. Данкарт удивлялся чисто деловому, строгому характеру отношений в лаборатории. Он вглядывался в Хитер, она не была красавицей, но её лицо казалось светлым, озарённым умом и мечтой; её грусть навевала тайну, которую хотелось разгадать. Осмунд вдруг захотел, чтобы это лицо озарилось улыбкой.

–Ты пропустила одну фазу, Хитер. Ты рассредоточена. Что с тобой?

–Этот Осмунд Данкарт из головы не выходит.

–Скоро все забудут о вашей словесной перепалке. Или Осмунд вновь уедет в горы, такие, как он, долго не сидят на одном месте.

Хитер выронила пустую колбу.

Нолан запсиховал:

–Нет, сегодня ты не настроена на работу! Я пошёл спать.

–Спокойной ночи, мистер Стронгхольд. Не волнуйтесь, я всё уберу.

Её начальник удалился быстрым шагом. Она побрела к венику, проходила мимо раскрытого окна, и увидела в проёме лицо Данкарта-старшего.

Возмутилась:

–Мистер Данкарт. Как Вам не стыдно следить за соседями? Какие секреты Вы тут вознамерились пронюхать?

Мужчина с лёгкостью перемахнул через барьер подоконника. И с показным жаром поцеловал руку ошарашенной девушке.

Заверял:

–Простите за незваный визит, не мог вытерпеть долгой разлуки.

–Маска шута не идёт титулованной особе. Вы пришли меня проучить, так? И какова Ваша месть? Желаете меня скомпрометировать?

–Какие гадости у Вас на уме, мисс Харфаух.

–Но я же назвала Вас…дураком…кажется…

–Если кто-то сказал тебе: «Дурак», не спеши думать, что он умный, возможно, он просто представился.

Девушка засмеялась.

Извинилась:

–Простите, что испортила Вам настроение вчера на балу. Вы такой остроумный…Можно назвать Вас кувшинкой – это символ красоты и красноречия в Древнем Риме.

Осмунд неожиданно проникся симпатией к мисс Харфаух.

Сделал комплимент:

–Вы красиво смеётесь.

–Спасибо. Но какова цель Вашего странного визита?

–Я уже сказал: хотел вновь увидеть Вас.

–Уходите, пожалуйста. Это как-то необычно и неприлично.

–Не хочу уходить.

Хитер повернулась к нему спиной, прошла за веником и совком, направилась к битому стеклу.

Осмунд узнавал:

–Нолан, что, никогда не делал попыток ухаживать за Вами?

–Нас объединяет лишь работа. Разве Вы сегодня не убедились в этом?

–А, по-моему, женихи все, как один, косо и предвзято судили о вашем совместном поиске красителей.

–У меня не было женихов. И почему сослуживцем не может быть женщина?

–Стронгхольд-старший хоть платит Вам подобающе?

–Он включил меня в долю на бизнес.

Пока она подметала, не заметила, как нарушитель границ частной собственности оказался у неё за спиной.

–Можно оторвать Вас от этого очередного глубокомысленного процесса?

–Зачем?– обмерла Хитер.

–Надеюсь, Вам понравятся мои добрососедские обнимания.

Невинно улыбаясь, Осмунд протянул руки к девушке. Оставив совок на полу, протестующим жестом она отгородила себя от пылкого соседа, вытянув вперёд веник. Мужчина вырвал из её рук это «оружие», отшвырнул куда подальше, и притянул стан Хитер к себе. Он торжествующе вглядывался в её испуганные глаза.

Она выкрикнула:

–Сексуальный злоумышленник!

Схватила тряпкой ещё горячий аллонж (стеклянную изогнутую трубку), и прислонила эту ёмкость к плечу насильника. Тот отпрянул и охнул. Хитер аккуратно положила аллонж на стол.

–Чёрт! Горячая колба выглядит точно так же, как и холодная,– ругнулся Осмунд,– Зачем пытать соседей?

Девушка насмешливо:

–Это всего лишь реакция на внешнее действие. И это не колба, а аллонж.

Он спросил:

–Глянете, нет ли ожога? Можно снять рубашку?

Та с невинным видом переспросила: