Колонизация

- Не знаю. Слыхал что можно подавить чужую психику и завладеть разумом, без многолетней подготовки психики и тела жертвы. Но это хищничество. Страшное преступление. Ведь тогда не будет слияния, а просто вытеснение более сильным разумом более слабого. Тут не будет объединения уникального опыта, знаний, навыков и преображения двух в одно новое существо. Это просто усиление старого, на подобии подключения новых модулей к компьютеру. – немного помолчав, что-то припоминая, он добавил – Этим порой грешили геронтократы альянса, хотя и с опаской за своей разум, но эксперименты были. Доводилось слышать от проверенных людей.

После этого разговора старик ушел. Ахмад сказал Карлу что если у того есть вопросы, пусть задает их энциклопедии. Так безопасней. В комнате почти все собрались, проверку проходила последняя двойка. Затем им выделили комнату на этаже по выше, мало чем отличалась от той в которой они ночевали до этого. Тут они переждали пару дней пока те подготавливали корабль и всех пилигримов, отбывающих на Ганимед. Айдену не впервой переезжать и жить кочевой жизнью. У него никогда не было своей недвижимости, не считая того домика в Эндлесс сити, на счастливых лугах. Он всегда был на государственном довольствии, после этого на социальном довольствии вместе с девяноста девятью процентами простых граждан, частью которых он стал.

Однажды на пути в ближайшую столовую, он встретил у лифта старика Блеза, что направлялся к ним, вернее скорее всего к Нексусу, с которым они нередко обсуждали детали полета. Похоже, что старик был кем-то на подобии капитана корабля, или владельца.

- Айден. – сказал он, обращая на себя внимание, и намекая что хочет что-то сказать. – Надеюсь не сильно заморочил своим словоблудием ваши мозги в прошлый раз. А то бывает прорывает.

- Нет, все в порядке. Ваши рассказы были интересны. – сказал Айден.

- Хорошо. Понимаешь ли, Айден, я увидел в твоих глаза усталость особую. Я давно тут работаю и легко узнаю человека который переживает этернальный синдром или близок к нему. – его взгляд стал более грустным – Я на себе знаю, как это тяжело, как одиноко становиться в этом мире. В этом изотропном космосе, материальном космосе, окруженный протяженностями, бессмысленными просторами холодной материи. Словно мыслящая точка, бродящая между безднами. Не узнавая порой самих себя. В нашу эпоху мы все сильнее понимаем свое периферийное положение во вселенной. – он взял его заботливо за предплечье – Когда сам себя в зеркале перестаешь узнавать, а мышление скатывается от абстрактных полетов к ползанью в конкретике.

- Думаю у меня все в порядке, Блез. Вы зря беспокоитесь – начал было Айден, желая закончить разговор, но тот перебил.

- Конечно, конечно! Это я так, могу и ошибиться конечно. Но хочу поделиться, что у нас есть тут некто особенный. Мы называем его Оракул. Ему можно исповедоваться и задать вопросы, на которые он обязательно даст ответы. Причем ответы всегда будут верными, а советы сугубо персональными. Правда, перед ним придется раскрыть разум, и ничего не утаивать. – говорил он серьезным голосом, будто выдавая большой секрет.

- Благодарю, за доверие. Но пока что ограничусь своими силами. Да и Пассирвмар есть, он тоже по-своему мудр. – выкручивался он из ситуации. Свой разум, Айден не собирался ни перед кем открывать.

- Да, конечно. Это тоже по-своему правильно. И вообще пока что вы на правильном пути, санкторы помогут вам спастись от того этарнального потопа что поражает столь многих на Земле. – сказал он перед тем как уйти.

На третий день ожидания они с самого утра выехали в башню Кито, висевшую над столицей бывшего Эквадора. Мосты возле башен что располагались близко к экватору чаще других использовали для выхода на орбиту. Они собрались в космодроме где проходя через огромные сканеры оказывались в узком, но длинном ангаре где стоял пассажирский ракетоплан. Ангар был покрыт гладким монолитным черным полом, словно сплошной кусок композита. Стены и потолок были белые, словно снег. Космоплан был длинной, сигарообразной формы со свернутыми в трубочку крыльями по бокам вдоль всего корпуса. Эти гибкие крылья могли быть жесткими или изгибаться под любым углом в зависимости от потребностей.