Колонизация Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры

3) Подобно сказанному нами в 1848 году, и теперь, ежегодно, смертность детей, а в особенности младенцев, не достигших пятилетнего возраста, столь велика, что доходит до половины почти всей массы умерших в крае людей. Из епархиальных ведомостей видно, что в 1851 году умерло:

В три последние года было их еще более, именно:

А потому и должны мы от души благодарить всеблагое Провидение за это явное улучшение.

4) Затем наибольшая смертность в 1851 году оказывалась в возрасте от 5 до 10 лет; она уменьшается постепенно и опять усиливается в возрастах между 25, 30 до 40 и 45 лет. Весьма также замечательно число умерших, перешедших за осьмидесятилетний возраст: их было 1856 лиц, т. е. более чем 1/50 часть всего количества умерших, чем доказывается возможность достижения в здешнем крае весьма глубокой старости.

5) Число лиц, волею Божиею, далеко перешедших за обычный размер человеческой жизни, было весьма значительно. Из числа умерших в 1849, 1850 и 1851 годах было достигших столетия (считая только от 90 до 100 лет) 2154 человек обоего пола, а именно:

6) Наконец, перешедших за этот даже роковой предел и живших, по показанию епархиального начальства, от 100 до 130 лет, было 118 человек.

Как ни трудно поверить подобной долговечности, мы решаемся допустить ее, ибо ежегодно целыми десятками она записывается в посмертных метриках. Одни предания в семействе и воспоминание важных государственных событий, живо оставшихся в памяти старцев, могли убедить духовенство при допросе о возрасте усопших.

Взгляд на наш край, изучение его быта и средств доказывают всю возможность такой долговечности. К охранению своего общественного и частного здоровья жители новороссийских губерний и Бессарабии имеют все естественные элементы, щедрою рукою наделенные этому краю всеблагим Провидением: здоровый климат, обильную пищу и дешевую одежду. Страна эта, подверженная столь сильным ветрам и засухам, с тем вместе не знает болезней, происходящих от сырости болот и вредных испарений почвы. Даже дунайские, ростовские (по Дону) или херсонские камыши вредны только в период их цветения, и человеку, знающему местность, легко избежать их влияния умеренною жизнью и принятием некоторых предосторожностей. Жестокие горячки и кровавые поносы, которые поражают Измаил, Ростов, Херсон, Алешки, Никополь или селения, на берегу мелких речек расположенные, и это почти ежегодно, происходят большею частью (не говоря о климате) от употребления в пищу, по Дунаю, карпов и других сладких рыб, а на Днепре – раков, которыми народ пресыщается, работая в воде или камышах, без перемены платья, без сухой постели, даже без покрова ночью. В других же местах, в городах или на открытых степях, русский человек отлично переносит и тропический зной здешнего лета, и снег, ураганы и неслыханные метели степей, если только ведет себя скромно, не употребляет сырой пищи, недопеченного хлеба и излишнего количества горячих напитков. Смертность же младенцев, как и в других частях Империи, происходит от дурного надзора и кормления их в первые месяцы их жизни. В 1849 и 1850 годах много их умерло от кори и скарлатины, прежде вовсе здесь неопасной болезни, а теперь принявшей весьма злокачественный характер и одинаково поражающей как бедных людей, так и высшее сословие общества.