Колонна Борга

— Ишь, обиделись… Мерзавцы! Вояки недобитые! Разве с такими подлецами можно спасти фюрера и рейх?!

Дитрих бесповоротно вышел из доверия фюрера. Теперь Гитлер полагался только на свою личную охрану во главе с начальником РСД (служба безопасности рейха, отвечавшая за охрану Гитлера) СС-группенфюрером Раттенхубером. Но Раттенхубер, стремясь укрепить свою (и РСД) независимость от Гиммлера, всецело был на стороне Бормана. Так Борман стал незримой, но прочной стеной, окончательно отделившей фюрера от мира. Теперь даже те, кто ежедневно видел Гитлера, утратили практически всякое влияние на него.

Достигнув желанных высот, Борман вдруг обнаружил, что гранитный Олимп власти Третьего рейха, уходящий в облака, покоится на болоте военных поражений и экономического краха, и в скором времени неизбежно скроется в вонючей болотной жиже вместе с недостаточно прыткими небожителями. Особенно ясно ему это стало после неудачного путча военных 20 июля 1944 года. Когда генералы и офицеры вермахта устраивают покушение на фюрера, едва не завершившееся успехом, то это сигнал: пора искать новые пути, вырабатывать план активных действий по спасению рейха. Заговорщики из вермахта как раз и собирались спасти рейх, но без фюрера и, само собой, без Бормана. По вполне понятным причинам такой вариант спасения Отечества Бормана не устраивал, а потому следовало выработать свой собственный план действий по спасению рейха.

Но Борман не был способен вырабатывать стратегические решения. Он был способен лишь на простую рефлекторную реакцию. В стране престижно быть сыном военного? И он рассказывает об отце-гусаре. В стране голод? Нужно заниматься продовольствием. В стране воцарилась диктатура? Надо стать голосом диктатора. А что делать сейчас, когда рушится все и будущее абсолютно непредсказуемо? Вот тут и тупик: простого ответа нет, каждый выбирает сам, сверяясь со своей совестью. А если совести нет от рождения, то как быть такому духовному инвалиду детства?!

Но Борман знал: нет неразрешимых проблем. Если какую-то проблему не можешь решить сам, то надо найти человека, который решит ее для тебя. И Борман нашел такого человека.

В начале тридцатых некий финансовый гений по фамилии Краузе довольно лихо сколотил себе состояние. Но где-то он прокололся: то ли вовремя не поделился с кем-то из сильных мира сего, то ли просто перешел дорогу влиятельному человеку… Впрочем, не так уж и важно. Важно то, что в итоге все состояние господина Краузе было конфисковано государством, а сам он оказался в концлагере Дахау. Изучив досье господина Краузе, Борман понял: вот он, человек со стратегическим мышлением. Вот кто ему нужен!

Извлечь Краузе из Дахау было для Бормана чисто технической проблемой. И в конце июля 1944 года господин Краузе, отмытый и избавленный от омерзительного запаха лагерного барака, чисто выбритый и одетый в великолепный костюм сидел в доме Бормана в Оберзальцберге и обедал в компании всесильного «коричневого кардинала» и его семьи. После обеда Краузе и Борман уединились в кабинете за бутылкой коньяка и кофейником с ароматным кофе. Борман сразу перешел к делу:

— Итак, господин Краузе, я хочу знать ваше мнение о дальнейшей судьбе Германии.

— Господин Борман! — сдержанно улыбнулся Краузе. — Вы не находите странным, что один из руководителей Германии хочет выслушать мнение о судьбе страны от человека, проведшего последние семь лет в концлагере и буквально вчера вышедшего на свободу?

— Бросьте дурака валять! — поморщился Борман. — Ситуация ясна даже слепому. Вы видели следы бомбежек? Вы видите карту в моем кабинете с линией фронтов? Что еще вам надо? Третий рейх заканчивается, он протянет еще максимум год! А потом надо строить Четвертый рейх. И его основу я уже закладываю. Но я не всесилен. Мне нужна помощь промышленников и финансистов. Я уже наметил встречу с ними не позднее начала августа.

— А вы уверены в их поддержке? — осторожно осведомился Краузе.

— А куда они денутся? — ухмыльнулся Борман. — Три недели назад фюрер выступал перед промышленниками здесь, в Оберзальцберге. И он сказал буквально следующее… Минуту!

Борман достал потертую записную книжку, мгновенно нашел нужную страницу и процитировал: «…если война будет проиграна, экономику переориентировать на мирное производство будет уже ни к чему».

— Да, это совершенно обескураживающее заявление, — осторожно согласился Краузе.

— Поэтому промышленники и финансисты готовы на все, лишь бы сохранить капиталы и предприятия, поэтому они и будут слушать меня очень и очень внимательно! — уверенно заявил Борман. — Главное — сохранить капиталы и секретные технологии. Мы можем укрыть все это за океаном, у нас уже имеется солидная база в Аргентине и Бразилии, где нами создано большое количество компаний и сельскохозяйственных предприятий. Все, что успеем, — вывезем туда. Что не успеем, — надежно спрячем здесь.

— Я не сомневаюсь, что вы уже создали механизм для реализации своего плана, — сказал Краузе. — Но как вы мыслите возродить Германию?