Колонна Борга

Геринг явно собирался поведать присутствующим какую-то забавную историю, однако продолжить ему не удалось. Гитлер внезапно вскочил на ноги и разразился энергичной речью, на глазах впадая в неистовство. Оторопевший Краузе даже не смог разобрать смысл отдельных фраз: настолько быстро и нечленораздельно Гитлер их выплевывал. Впрочем, смысл всей речи Краузе уловил: никто не понимает великой роли крепостей в этой войне, а ведь Позен, Бреслау и Шнайдемюль держались до последнего защитника и связали большое количество русских войск.

В заключение Гитлер заорал на Хайнрици:

— Я говорю вам: Франкфурт сохранит статус крепости! Сохранит!

И упал обратно в кресло. Но он не успокоился: все его тело тряслось, он дико размахивал кулаками с зажатыми в них карандашами. Карандаши с треском ломались о подлокотники, на ковер падали кедровые щепки и обломки грифеля. Краузе потрясенно смотрел на происходящее, и лишь одна мысль пульсировала у него в голове: «Да он же просто сумасшедший!»

Но Хайнрици проявил незаурядное самообладание и продолжал гнуть свое. Наконец Гитлер сдался: он потребовал прислать к нему командира Франкфуртского гарнизона и тогда он примет решение. После того как фюрер «прогнулся», Хайнрици взял быка за рога:

— Мой фюрер, я не думаю, что, когда начнется русское наступление, войска на Одерском фронте смогут оказать достойное сопротивление сильно превосходящим силам противника. Большая часть соединений не обучена или сильно разбавлена новобранцами. То же самое можно сказать и о многих командирах. Например, меня тревожит 9-я парашютная дивизия. Почти все ее командиры и унтер-офицеры — бывшие чиновники, не умеющие и не привыкшие руководить боевыми частями.

— Мои парашютисты! — взревел как раненый буйвол Геринг. — Вы говорите о моих парашютистах?! Лучше них никого нет! Я лично гарантирую их боеспособность!

Хайнрици холодно взглянул на Геринга и ответил:

— Я не имею ничего против ваших войск, рейхсмаршал, но знаю по личному опыту, что необстрелянные на фронте части бывают так страшно шокированы артиллерийским налетом, что потом ни на что не годятся.

Но Гитлер поддержал Геринга:

— Необходимо сделать все, чтобы подготовить эти соединения. До сражения еще есть время.

— Тренировки не дадут войскам опыта боевых действий, — возразил Хайнрици.

— Хорошие командиры обеспечат необходимый опыт, — безапелляционно заявил Гитлер. — И в любом случае русские посылают в бой далеко не лучшие войска. Силы Сталина иссякают, и у него остались лишь солдаты-рабы, чьи возможности чрезвычайно ограничены.

«Боже, какой идиотизм! Как будто это не русские стоят в 35 километрах от Берлина!» — подумал Краузе.

— Мой фюрер, русские войска и боеспособны, и многочисленны, — снова возразил Хайнрици и пожаловался, что после перевода бронетанковых частей в распоряжение Шернера резервов в группе армий «Висла» не осталось.

— В таком наступлении, которое мы ожидаем, каждая наша дивизия будет терять по батальону в день, — заявил Хайнрици. — То есть по всему переднему краю мы будем терять войска со скоростью одна дивизия в сутки. Нам нечем возместить эти потери. Реальность такова, что мы сможем продержаться в лучшем случае несколько дней. А потом все закончится.

По воцарившейся вдруг тишине Краузе понял, что Хайнрици не преувеличил страшную статистику. Краузе ждал очередной истерики Гитлера, но тишину нарушил Геринг:

— Мой фюрер, я немедленно предоставлю в ваше распоряжение 100 тысяч солдат люфтваффе. Они прибудут на Одерский фронт через несколько дней.

«Сколько же у него еще в запасе штабных писарей!» — мелькнула ехидная мысль у Краузе. Но торг уже подхватил Гиммлер:

— Мой фюрер, СС сочтут за честь отправить на Одерский фронт 25 тысяч бойцов.

«Так, и у этого с писарями все хорошо!»

Дениц сделал попытку обойти соперников:

— Мой фюрер! Я уже отправил для группы армий «Висла» дивизию моряков, но теперь еще дополнительно 12 тысяч моряков будут немедленно списаны с кораблей и переброшены на Одер.

«Аукцион пушечного мяса! Что толку на фронте от этих неподготовленных и плохо экипированных частей?!» — мысль, понятная даже далекому от военных вопросов Краузе. Но остальных участников совещания уже захватил аукционный ажиотаж. Посыпались предложения, откуда еще можно взять части для Одерского фронта. Кто-то задал вопрос о численности резервной армии. Гитлер тут же оживился и крикнул:

— Буле! Где Буле?

Все дружно принялись ему вторить, и Буле появился. Генерал от инфантерии Буле отвечал в штабе за материально-техническое обеспечение и резервы. Возможно, он хорошо разбирался в своем деле, но в данный момент Буле был пьян в стельку и еле ворочал языком. Тем не менее Гитлер сумел что-то разобрать в его пьяном бормотании и торжествующе объявил Хайнрици:

— Видите? Буле подтвердил, что в резервной армии можно взять для вас 13 тысяч человек. Итого, у вас есть 150 тысяч человек, а это около 12 дивизий. Вот ваши резервы!

Гитлер явно счел проблемы группы армий «Висла» решенными. Однако Хайнрици так не считал. Он заявил, что его лишили самых опытных и боеспособных бронетанковых соединений.