Колорады

— Я все понимаю. И мы делаем все возможное. Как и вы. Я ведь не требую от вас невозможного, например, размовлять на мове, а не на русском, — съязвил Дмитро, осмелев в словах и жестах и взяв мешок с деньгами на плечо… — Все дело в воле. Никто не дает ее народу без крови. Вы далеко. Европа труслива. Мы один на один с медведем. Они, эти солдаты, не хотят стрелять… Не хотят умирать! Да, они могут начать братание. Потому что боятся, что их зароют не героями, а предателями. Что власть в Киеве шаткая. А разве не так это?! Где деньги обещанные?! Не этот мешок от Каломойца, что вы мне передарили, а ваше бабло? Я у Каломойца столько же взял. Он еврей. В три котомки яйца откладывает. Жиды у вас в Штатах, и здесь жиды! Мы нашу революцию не сольем. До последнего будем резать русских, а потом жидов! Пока пусть живут. Не из-за тебя, не из-за них мы воюем! Мы за Украину. Мне самому нужен повод, форс-мажор, чтобы армия не шарахалась из стороны в сторону. Чтобы мои как один всей душой ненавидели русских! Чтобы были счастливы умереть за Украину!

Уайт не захотел, чтобы последнее слово в разговоре сказал его визави.

— Мы союзники. У нас общий враг. В этом суть. И вам не справиться в одиночку… — Уайт подчеркнуто перешел на «вы», выказав тем самым уважение партнеру, который, похоже, знал намного больше, чем Уайт предполагал, и имел влияние на действующую власть и СБУ. Перед ним был не просто полевой командир, а руководитель крупнейшей в Европе националистической организации с филиалами во всех городах. Да, он знал себе цену и был уверен, что без него не обойтись. Уайт решил не мелочиться с этим парнем впредь и выделять на него вдвое больше предусмотренных средств.

— Ес, сэр! — в шутку щелкнул каблуками Ярый. — Я догадываюсь, о чем вы. Единственная просьба… Когда вы начнете «отрабатывать» наших вояк на следующем обмене, чтобы выдать наш огонь за шквал русских «Градов», то согласуйте операцию со мной во всех деталях. Так как нет ничего тайного, что не станет явным. И нет ни одного живого, кто не станет мертвым. И желательно, чтобы ваши стрелки не были чернокожими. Лучше, чтоб эту грязную работу выполнил я. Идеально. У меня есть опыт, который применим на этом театре военных действий. Камеры снимут русских, с удостоверениями, на худой конец, с жетонами. Их не жалко. Можно будет легко предположить, что они во взаимодействии с регулярной армией России. А еще лучше, чтобы они были в форме русской десантуры. Надеюсь, для вас это не проблема?

Звучало как самостоятельно разработанный план. Но это был почти его план. Они мыслили в унисон и жаждали одного. Войны. Уайт оценил все это как хороший знак.

— Я думал, вы случайно узнали об этом мешке от Каломойца, но вы знаете, что происходит в моей голове.

— Я знаю, что вам не справиться в одиночку, — предостерег Ярый. — Не жлобитесь с баблом, тогда я вам помогу. А то станете бабл-боем.

— Вы играете в покер?

— Я воюю, а не играю в войну… — Ярый развернулся, хлопнул дверью и вышел.

— Иногда можно и поиграть… — сказал Уайт вслед удаляющемуся лидеру нацистов, ставшему благодаря СМИ чуть ли не национальным героем с колоссальным кредитом доверия от зомбированной публики. Да, он сильная фигура, и на нем нельзя экономить. Вашингтон должен видеть все карты.

На плацу Ярого ждали джип и три БТРа с его головорезами, некоторые из которых были юнцами. Так показалось Уайту, когда он попытался издалека, через окно, сделать хоть какой-то физиогномический анализ фанатиков Дмитро Ярого.

— Слава Украине! — крикнул Ярый и запрыгнул в свой джип.

— Героям слава! — хором ответили на клич его люди.

Пыль столбом поднялась на базе, когда кортеж правосеков скрылся за воротами. Ярый повез выкуп атаману Пугачу. Это было частью плана Уайта, и его не пугала, а даже радовала грубая неотесанность фанатика. Этот рычаг Уайт задействует в ближайшее время, так как цели у них на данном этапе одни — война. Только зря Ярый мечтает о «перемоге»… Войну с русскими могут выиграть только русские. Когда Уайт вернулся к столу и взял в руки свою счастливую колоду, он вытащил одну карту, подразумевая, что именно она символизирует Ярого. Этой картой был король. Он оценил его выше губернатора Каломойца, несмотря на все подконтрольные ему СМИ и банки. Для олигарха Уайт выбрал «даму», а для его ближайших соратников — «вальтов».

Большая кровь спровоцирует стихию. Перманентную войну. Она рано или поздно перекинется на саму Россию. И ураган народного гнева снесет эту огромную империю, незаслуженно обладающую колоссальными ресурсами. Этот колосс на глиняных ногах. Карточный домик сдует, как его колоду. Он подбросил ее вверх, и она разлетелась по кабинету.