Колосс поверженный. Красная Армия в 1941 году

5. Преступно обстоит дело с донесениями и информацией. Командиры частей и соединений находятся в танках, теряют свои рации для связи с вышестоящими штабами. Никто не несет ответственности за информацию вышестоящего штаба. Часто сведения о противнике, о состоянии своих частей, характере и формах боя искажаются, перевираются и приносят вред. В тылу много разнообразных слухов, причем при проверке оказывается, что никто ничего не знает, один передает со слов другого. Даже разведывательные органы, высылаемые с целью добыть достоверные данные боем, докладывают командованию неверные данные и со слов других вместо того, чтобы доносить то, что выяснил личным наблюдением и боем. И никто за это не привлекается к суровой ответственности.

6. Приказ об отрядах заграждения и наведения порядка в тылу не выполняется. Дисциплина марша не соблюдается. Одиночные машины без руководства и без конкретной необходимости сотнями катают по дорогам, обгоняя друг друга и нарушая нормальное передвижение. Бойцы одиночками и целыми толпами бродят в тылу, не находя себе места».[277]

Курочкин заканчивал свой анализ рядом жестких инструкций, призванных исправить указанные недостатки. Многочисленные приказы и доклады генерал-майора В.И. Виноградова, командира 7-го механизированного корпуса, и генерал-майора И.П. Алексенко, командира 5-го механизированного корпуса, уточняют жалобы Курочкина, включая резкое осуждение Виноградовым «преступного» пренебрежения командиров мерами эвакуации танков с поля боя.[278]

Генерал-майор А.В. Борзилов, начальник отдела боевой учебы управления бронетанковых войск Красной Армии, позже подытожил штабные оценки эффективности тех двух корпусов:

«Штабы [5-го и 7-го механизированных]… корпусов работали плохо и медленно, и, что еще хуже, многие машины [танки] попали в руки противника из-за неисправностей. Ни дивизии, мехкорпуса, армии, ни фронт не организовывали ремонта и эвакуации. Не было ни запчастей, ни резины [шин], а снабжали ими плохо. У мехкорпусов не было никакой авиации, и вследствие этого они были слепыми и иногда… лишенными связи».[279]

4 августа 1941 года генерал-майор Б.С. Васильевич, исполнявший тогда обязанности командира 7-й танковой дивизии 6-го механизированного корпуса, доложил управлению бронетанковых войск Красной Армии о боевых действиях своей дивизии за первые пять недель войны. В отличие от многих других дивизий, дивизия Васильевича была почти полной численности, имея 98 процентов требуемого личного состава и 60–80 процентов старших и младших офицеров. В число ее 348 танков входили 51 KB и 150 Т-34. «Ахиллесовой пятой» 7-й танковой дивизии была ситуация со снабжением. Когда она начала выдвигаться в боевые порядки, то имела лишь один-полтора боекомплекта 76-мм снарядов, вовсе не имела бронебойных снарядов для своих танков, располагала всего тремя заправкам бензина и единственной заправкой дизельного топлива. Путаные приказы требовали от дивизии передислоцироваться за первые два дня войны поочередно в три новых района сосредоточения. Учитывая эти чрезмерные передвижения, горючее иссякло быстро, и дивизия вскоре лишилась подвижности к югу от Гродно.[280]

Эти отрывочные донесения о положении и ретроспективные анализы более чем адекватно запечатлели судьбу механизированных корпусов Западного фронта. Они четко описывают состояние корпусов на 22 июня и уменьшение их боеспособности, которое в конечном итоге привело к практически полному уничтожению их менее чем за две недели боев.