Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба

– Просто нельзя. Тут, окромя людей, зверья много. Того и гляди, устроят себе из нее нору, – заметил на это боярин, – Под камень схороним. Подальше положишь, поближе возьмешь.

Сказав это, Евпатий скинул с себя расшитую золотом шапку и ездовой ферязь, чтобы не измазать и не вызывать потом лишних вопросов. Но не сразу пришел на помощь приказчикам, а оглянулся по сторонам и поискал что-то цепким взглядом. Нашел, – то был ствол небольшой сосны, обломленной ветром и валявшийся неподалеку. Взял его и лишь тогда приблизился к приказчикам.

– Подымай, – скомандовал он и, едва камень оторвался от земли, просунул в образовавшуюся щель ствол, а затем поднапрягся и лихо перевернул тяжеленный камень на бок. Приказчики еле успели отпрыгнуть в стороны.

– Вот так-то, – назидательно заявил боярин, отбросив ненужную более сосну, – дайте мне точку опоры – и я переверну землю, как говаривал некогда Архимед.

– Это кто ж такой? – удивился Захар. – Не слыхал раньше. Из купцов али из бояр?

– Мудрый был, наверное, муж, – похвалил Макар, удивленный столь быстрым результатом, – и наверняка грамотный.

– Да так, – отмахнулся Евпатий, – один ученый грек.

– Дьяк, значит, – решил Макар, поразмыслив немного.

– Копайте быстрее! – прервал его размышления боярин. – Да землю унесите и разбросайте подальше, чтоб и следа не осталось от этих раскопок.

Отдохнувшие за разговором приказчики с новой силой принялись разрывать землю по очереди деревянной лопатой, но порода оказалась каменистой, и дело шло медленно. А деревянная лопата гнулась и потрескивала от натуги, того и гляди, могла и вовсе расколоться. «Эх, жаль, не заказал кузнецам заранее выковать такое изделие, – пожурил сам себя боярин, глядя, как приказчики мучаются с деревянной лопатой, – надо было научить, гораздо быстрее все бы сделали. А то привыкли металл беречь для военных надобностей». То и дело нетерпеливо поглядывая по сторонам и вверх, на солнце, клонившееся к обеду, Евпатий вскоре был вынужден кинуть им свой меч.

– Возьми клинок, Захар, да копайте быстрее! – подстегнул он своих подопечных, начиная немного нервничать. Второе захоронение шло гораздо медленнее, чем первое, хотя место было выбрано не в пример проще. Проведя рукой по карману на груди, Евпатий случайно нащупал перстень с изумрудом, неожиданно найденный вчера, и невольно вспомнил о том, при каких странных обстоятельствах появился у него этот драгоценный камень. А припоминая, как начинался сегодняшний день, боярин про себя подумал: «Место, конечно, тихое, до людей далеко, но не ровен час кто заявится. Закон подлости никто не отменял. А тогда придется… не дай бог. Свидетели в таком деле не нужны».

Коловрат не скор был на расправу над своими. Но от этого схрона ох как будущая жизнь могла зависеть. «Кто знает, как оно все повернется», – вздохнул Евпатий, отгоняя тягостные и назойливые мысли.

Из Рязани выехали тайно еще три дня назад, под вечер, и в наступавших сумерках первого дня едва успели добраться до места впадения реки Прони в Оку. Когда небольшой отряд из пятнадцати вооруженных всадников пересек Проню вброд и стал искать место для ночлега – проводить ночь в обитаемых местах знатный рязанский боярин, к удивлению ратников, наотрез отказался, – Евпатий бросил взгляд на оставшийся позади знакомый лес. Где-то там, неподалеку, обитал его знакомый кузнец, первый учитель в ратном деле, Васька Волк. Можно было заночевать у него в кузнице. Но и эту мысль Евпатий отогнал от себя. Для того, что он задумал, свидетелей было нужно как можно меньше, точнее, они вовсе не нужны, но одному было никак не управиться. А насчет своего учителя по прозванию Васька Волк боярин имел вполне определенные планы, но время обсуждать их еще не пришло. Вначале надо было схоронить подальше от людских глаз два небольших ларца, на содержимое которых боярин рассчитывал в том случае, если, несмотря на все его приготовления, в Рязани настанет-таки самый черный день. «Разве что на обратном пути к нему заеду», – подумал Коловрат, укладываясь на подстилку из нарубленных веток прямо у костра вместе со своими ратниками, старшим промеж которых был верный Ратиша.

Людей он в этот раз отобрал только самых верных, да и то никому не сообщил, куда едут и зачем. Ларцы обмотал мешковиной и велел приказчикам самолично приторочить их к седлам своих скакунов, накрыв попоной, – отчего ларцы стали схожими видом с большими мешками, – чтобы ни один ратник не прознал о том, что они везут. Только верные приказчики знали, что везут два ларца, да и сами они не ведали точно, что внутри: золото, каменья, узорочье или грамоты тайные. Лишь догадывались, но помалкивали. Собирал и запирал ларцы боярин самолично, а они только тайно грузили на коней. Все же Евпатию было никак не обойтись без двух смышленых помощников. Вопросов они лишних не задавали. Если боярин велел собрать и погрузить – делали. Если еще чего велит, тоже сделают. А он велит. На то они его старшие приказчики, да самые верные люди во всей Рязани уж сколько годов подряд.