Колпак с бубенцами, или же Зависть. Гиперион. Падение Гипериона

Закусывал, дружок... Возьми-ка склянку

С водою розовой, и хоть чуть-чуть

Чело мне освежи, и страждущую грудь!

XLIX

-- Кроханна! Тьфу!" -- завыл он. "Лишь о Берте, --

Ответил маг, -- раздумывай, дурак!

Поверь... Ох, государь, винюсь! Поверьте:

Удавкой вам вовек не станет брак!

Кроханна? Фи! Кривляка средь ломак!

А Берта... -- И пошарил он в кармане: --

А Берта -- самый цвет, и самый смак!"

И, с ловкостью, присущей обезьяне,

Расшитый плат явил, припрятанный заране.

L

"Вот! Летней ночью вышила сама

Себе обнову Берта Перл когда-то!"

И царь, лишаясь царского ума,

Вцепился в ткань расправленного плата

И плакал, точно лютая утрата

Его постигла... И являла ткань

Цветы в лучах восхода иль заката,

Луну являла, тигра, кобру, лань:

Обычен был платок -- затейливая дрянь.

LI

Монарх его разглядывал, доколе

Не прояснился августейший взор:

"Как учат рукоделью нынче в школе!"

И вдруг -- девиз увидел царь в упор:

‘Отыди прочь, Эрот, презренный вор!'

Царь пошатнулся -- пошатнешься, если

Такое зришь надеждам вперекор!

"Эй! -- маг воскликнул: -- Отдохните в кресле!

Надежды не мертвы -- наоборот, воскресли!

LII

-- "Отыди прочь"? Толкуй: "спеши сюда!.."

Но к делу. Ни за что на свете фею

Не наречете вы женой? О да,

Разумно. Ибо как же я посмею

Перечить вам? Свою подставить шею?

В особе царской обрести врага?

Вы мне башку снесете, как злодею --

Ведь царская расправа не долга!

А мне башка моя, поверьте, дорога!

LIII

-- Да, впрочем, и противно этикету,

Когда желания смиряет князь,

К любви своей влекущийся предмету!

Лишь смерды смирны, ибо смерды -- мразь!

Скажу по размышленьи, не страшась:

Я удавил бы всякого прохвоста,

Что князя упрекнет за эту связь --

Ведь невеличка Берта -- фея просто:

Изящна, и худа, и крохотного роста".

LIV

"Который час, гадатель?" -- "Скоро пять, --

Гадатель молвил. -- Уж запела птица,

Товаркам говоря: довольно спать!

Вам на чело рассветный луч ложится.

Задуть ли свечи?" -- "Да! Но где ж юница?

Лети за ней, а не витийствуй тут!"

"Нет, -- маг изрек, -- любовницей разжиться

Отправитесь вы сами -- ведь не чтут

К любимой деве путь за непосильный труд!"

LV

"Я сам?" -- "О да! Ведь числитесь героем!

А чтобы деву не объяла жуть,

Поскольку в поднебесье взмыть обоим

Придется вам, и долгий править путь,

Заставим Берту славно прикорнуть --

И визг не повредит монаршей прыти.

Но действуйте немедля -- в этом суть".

"Немедля?" -- "Да. Достигнуть, извините,

Вам Кента след, пока светило не в зените".

LVI

И прояснилось царское чело!

И молвил маг: "Моя награда -- чарка!..

Двадцать четвертое у нас число,

Апрель... Грядет канун Святого Марка...

И коль такого алчете подарка --

Сию минуту прогоните лень!

Барашек мой, вас ожидает ярка!

Поверьте, сей глагол -- не дребедень:

Похитить Берту вы лишь в этот властны день!"

LVII

И брови снежно-белые насупил

Великий маг, всеведущий старик,

И очи воспылали, точно жупел,

И посуровел добродушный лик;

Десница вознеслась -- и через миг,

Нырнувши в плащ, нашарила меж складок

Волшебнейшую из волшебных книг --

Влияла книга на миропорядок,

И были в ней ключи ко множеству загадок.

LVIII

"Возьмите книгу... Царь, да вы же трус!

Не бойтесь, прикоснитесь к переплету!

Сей пухлый том -- весьма изрядный груз,

Но не помеха вашему полету;

А Берту в безмятежную дремоту

Повергнет он: сей том, сей амулет

Навеет спячку даже бегемоту!

Закутайте девицу в теплый плед --

И умыкайте. Вам преграды в небе нет!

LIX

"А заклинать придется?" -- "Нет, не надо.

Лишь положите книгу на постель,

В которой спит подкинутое чадо --

И все тут". -- "О, заветнейшая цель! --

Воскликнул царь: -- За тридевять земель

Спешу, и возвращусь без проволочки!

Ты станешь пить, как не пивал досель:

Не из бутылки жалкой, но из бочки!

А хочешь мужем быть Кроханны, ханской дочки?"

LX

И молвил маг: "Благодарю за честь...

Ах, да! Начнутся пересуды, споры:

"Где государь?" И разнесется весть:

У царства -- ни надежи, ни опоры!

Но я скажу, что вы изрядно хворы:

К царю нельзя, владыку бьет озноб!

А коль жрецы -- проныры да притворы --

Елеем ваш решат помазать лоб,

Отвечу: торопить царя негоже в гроб".

LXI

"Пора! Пора! Открой окно, гадатель!"

"Ого! -- воскликнул маг, открыв окно:

Стадами нынче бродит обыватель

В такую рань!" -- " Увы, немудрено, --

Заметил царь: -- Ты падок на вино,

А чучела сии весьма охочи

До зрелищ: недоспали, смерды -- но

Кроханну ждут, горе возводят очи...

Найдется им, о чем судачить ближе к ночи!"

LXII

И хмыкнул Плудт: "Ого! Они орут!

Ага! Послы вернулись! Прилетели!

Сколь утро ясно, сколь несметен люд!

Сколь облачные блещут цитадели!..

К лесной опушке, где чернеют ели,

Снижается бесчисленный кортеж,

Кружась и вихрясь... Эдакой метели

В апреле мы не видывали прежь!

Сколь нынче воздух чист и несказанно свеж!"

LXIII

"Отлично, Плудт! Кортеж подобен вьюге...

А эти "сколь"! Ну, право, ты поэт!"

"О государь, прочтите на досуге

Мои безделки! С юношеских лет

Служил я Фебу, Музам дал обет!

Не смейтесь! Труд нелегок и долгонек!

Подите, сочините хоть куплет!"

Царь отмахнулся, взлез на подоконник:

Стихов не сочинял, -- но зрелищ был поклонник.

LXIV

Народ ликует. И наперебой

Все колокольни город полнят звоном;

Гремят оркестры, с пушечной пальбой,