Кольт в декольте

Вздрогнув, я поборола в себе желание схватить ее за волосы и слегка макнуть, а вместо этого просто сорвала с головы наушники. Неделькина испуганно вскинула голову, но, увидев меня, расцвела в улыбке и спросила:

— Ты уже здесь? А как ты вошла?

— Под дверь просочилась, — мрачно буркнула я, — чего голосила-то?

— А, я хотела, чтобы ты мне спинку потерла, — она заискивающе посмотрела мне в глаза с видом бездомного котенка-бродяги, которого застали за поеданием сметаны. — Ну, пожалуйста, Женя!

— Ты что, сама прямо никак? — вздохнула я. — Попросила бы Альбину Германовну.

— Ага, чтобы она меня тут утопила и сказала, что так и было? — надув губы, спросила Лариса. — Так я ей и далась.

— Она, конечно, монстр, но не настолько, — возразила я, принимая из рук клиентки мочалку и какое-то странное мыло, будто смешанное пополам с грязью и какими-то частицами травы.

— Она называет меня свиристелкой и еще как-то, но я не запомнила, — пожаловалась Неделькина на домработницу, подставляя мне спину. — Говорит, у меня ветер в голове.

— И с чего это она вдруг взяла? — с сарказмом спросила я и поинтересовалась, нормальное ли она мне мыло дала.

— Это в косметологии делают специально для меня на заказ, — гордо сообщила Лариса, — выглядит, конечно, стремно, но жутко полезное и дорогое. Хорошо, что Степа не знает про мыло, а то бы тоже начал выступать. Женя! Сильнее, — попросила Лариса, обращаясь ко мне. — Да, так, даже можно еще посильнее. Ну что ты не шевелишься? Давай еще!

Однако я застыла. Ушей достиг щелчок открывшегося замка. Кто-то неслышно вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Неделькина ничего этого не слышала, лепеча:

— Женя, если тебе неудобно, я сяду на бортик или как-нибудь по-другому.

Я схватила щетку с длинной деревянной ручкой и, просунув ее в дверную ручку, заклинила дверь о косяк. В следующую секунду кто-то дернул дверь с обратной стороны, затем раздался требовательный стук в дверь.

«Странно, что убийца решил постучаться, — промелькнула у меня в голове мысль. — Альбина Германовна вроде не должна была вернуться».

— Кто там? — испуганно следя за моими движениями, спросила Неделькина. Я приложила палец к губам, чтобы она молчала. Тут стук повторился, и мужской голос с другой стороны с подозрением спросил:

— Лариса, ты там что, не одна?

От звука голоса вся напряженность Ларисы спала. Взвизгнув от радости, она воскликнула:

— Степа! Степа! Ты вернулся, тебя выпустили! — Она попыталась выбраться из ванной, но поскользнулась и, если бы не я, расшиблась бы, возможно, насмерть. Мне удалось подскочить и удержать ее.

— С кем ты там? Я слышал, что ты разговаривала с кем-то, — холодно, с подозрением спросил Степан Неделькин, не разделяя восторгов супруги.

— Да мы тут просто моемся. Женя мне помогает, — хихикая, стала объяснять Неделькина, и чуть не случилось страшное.

— Женя! Это тот козел, охранник снизу! — страшно заорал Степан, сотрясая дверь. — Открой!

Я не стала дожидаться, пока он выломает дверь или сбегает за ружьем, а, зажав рот Неделькиной ладонью, сама подала голос:

— Женя — это я. Здравствуйте, Степан Богданович! Поздравляю, что вас выпустили из тюрьмы. Сделайте одолжение, не ломитесь, пожалуйста, в дверь, так как я не одета.

— Вы — кто? Как вы в ванной оказались? — совсем ошалело спросил Степан.

— Я телохранительница вашей жены. Она меня вчера наняла, — объясняла я как можно понятнее. — Лариса попросила потереть ей спину, вот почему я здесь.

Неделькина с усилием отодрала мою ладонь от своего лица и воскликнула с негодованием:

— Ты что? Чуть меня не задушила. Что на тебя нашло? Я сама хотела все объяснить!

— Ладно, выйдете — разберемся, — буркнул Степан и отошел от двери.

Я посмотрела на нишу в стене, где висели халаты. Не предполагая присутствия в доме мужчины, я делала упражнения в нижнем белье и теперь не могла просто так выйти из ванной.

— Который из них можно взять? — указала я Неделькиной на пять банных халатов.

— Возьми желтенький, я его не надеваю, — ответила она.

Запахнувшись и затянув пояс, я вышла и прошла в гостиную.

— Вы телохранительница? — спросил он холодно.

На фотографиях, что я видела до этого, Степан выглядел этаким героем из античных времен — красивым, сильным. Теперь же передо мной был будто другой человек. Что-то надломилось у него внутри. Мощные плечи поникли, лицо осунулось, во взгляде — горечь и отчаяние. Неужели несколько дней, проведенных в тюрьме, так могут повлиять на человека? Я не успела ничего ответить, а он продолжал печальным голосом:

— Ох, Лариса чудит! Я не собираюсь из своего кармана оплачивать эту ее прихоть. Если вы, Женя, хотели поиметь с нас денег, то сильно просчитались. — Сказав, он нервно ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу белой, в тонкую черную полоску рубашки.

— Вы что, считаете меня мошенницей? — сухо спросила я.

— А как вас еще назвать? — вздохнул Степан. — Прознали, что Лариса без царя в голове, и подлезли, запудрили ей мозги. У вас, например, есть лицензия и соответствующее образование?

— Да, — заикнулась я.

Но Степан перебил:

— Где учились? В этих новомодных школах телохранителей? Да?