Кольца анаконды

– Совершенно верно. Насколько припоминаю, ваша группа отнюдь не питала восторгов по поводу одобрения Конгрессом плана поселения негров в Южной Америке. – Линкольн произнес это без малейшей досады, хотя идея переселения была его любимым детищем. Тут он заметил, что незнакомый ему дюжий чернокожий мужчина с густой копной волос и остроконечной бородкой, сдвинув брови к переносице, что-то сосредоточенно обдумывал. Линкольн взглянул на него, и тот, протиснувшись мимо остальных, протянул свою мускулистую руку.

– Я Фредерик Дуглас, господин президент.

Ладонь его оказалась твердой, как доска.

– Конечно, я много о вас слыхал. Пора уж нам познакомиться.

– Действительно, пора. Билль о реконструкции, представленный вами Конгрессу, важностью не уступает самой Конституции. Сие первый шаг по дороге, что ведет к освобождению моего народа. В глазах негров – и Севера, и Юга – вы владеете положением, какого не достичь ни одному другому человеку. Дядюшка Линкам, кличут вас негры, возносят вас на вершину Сиона. Каждого второго мальчика нарекают Авраамом в честь вас.

– В самом деле… – начал президент и осекся, не находя слов. Пришедшие одобрительно загудели, подтверждая слова Дугласа.

– Вот почему вы должны сделать более того, – изрек Дуглас с угрюмой настоятельностью; остальные заохали, ужаснувшись. – Единожды ступив на дорогу свободы, вы должны пройти ее до конца. До самого конца, где мой народ должен получить те же права, что и ваш. Стать вольным во всем, вольным владеть землей и вольным голосовать на свободных выборах.

Слушатели примолкли, шокированные столь решительным заявлением в лицо руководителю страны. Один из них потянул Дугласа за рукав, но тот стряхнул руку.

Линкольн с бесстрастным выражением лица тянул себя за бороду.

– Вы изложили свою точку зрения весьма ясно, – в конце концов промолвил он. – Теперь предлагаю всем сесть и поглядеть, куда может завести нас столь откровенная дискуссия. Я читал некоторые из ваших речей и отметил, что вы весьма невысокого мнения о стране, в которую намереваетесь влиться.

– Покамест, но мое мнение может и перемениться.

– Искренне надеюсь. Не представляю, как человек, ненавидящий Четвертое июля, может быть истинным американцем.

Будь такое возможно, Дуглас насупился бы еще сильнее.

– Я сказал, что сей праздник для черных американцев лишен смысла. Так оно и есть. Рабство клеймит ваш республиканский дух позором. Ваш гуманизм – лишь притворство, ваше христианское милосердие – ложь.

– В рабовладельческих штатах сказанное вами соответствует истине. Но скоро рабству придет конец.

– Всей душой хочу дожить до того дня. Но боюсь, что глубоко предубежденные рабовладельцы и плантаторы так просто своих рабов не отдадут. Вот отчего мы пришли нынче повидаться с вами. Дабы оказать вам помощь. Вы должны заручиться поддержкой бывших рабов в достижении собственной свободы. Черные церкви на Юге объединены, и вам следует склонить их к сотрудничеству. Другие черные организации тоже сулят надежду.

– Непременно, – кивнул Линкольн. – Я также занимаюсь организацией комитета по надзору за ходом освобождения.

– Я искренне на это надеялся. Сколько негров войдет в комитет?

– Я как-то не думал…

– Так подумайте теперь! – Дуглас рубанул рукой воздух. – Ежели равноправия нет в комитете по введению равноправия, то вы проиграли, даже не начав. Посему прошу у вас назначить в этот комитет меня. Что скажете, сэр?

– Скажу, – медленно протянул Линкольн, – скажу, что характер у вас весьма решительный, мистер Дуглас, и весьма сильный. Кое-кто мог бы сказать, что ваше безрассудство граничит с дерзостью, но я не настолько самоуверен, чтобы заявить подобное. Не ведаю, каковы ваши карьерные амбиции, но сказал бы, что из вас получился бы хороший разъездной адвокат. – Шутка разрядила напряжение, кое-кто в группе даже улыбнулся. Дуглас слегка кивнул – скорее признавая достойного оппонента, чем в знак согласия. Не успел он рта раскрыть, как президент продолжал: – Я передам ваши слова комитету, когда он будет формироваться, и сообщу о своем согласии с вашей позицией.

На этой примирительной ноте встреча и закончилась. Линкольн, профессиональный политик всегда и во всем, не пошел на попятную и не дал обещаний, которые не сможет сдержать. Хотя и верил, что предложения Дугласа пойдут во благо. Сотрудничество освобожденных рабов просто необходимо.

Плоские поля по берегам реки Святого Лаврентия – идеальное место для лагеря. Жатва уже закончилась, и пшеничная стерня похрустывала под ногами. Тусклое солнце немного согрело воздух, но в бороздах еще лежал снег, наметенный ночной поземкой. Зима не за горами. Солдаты быстро поставили палатки, разбив лагерь.