Кольца Лины

— А как же. Я поклялась все по его сделать, а прочее его не волнует вроде бы. Вот хочу я со знахаркой потолковать, почему бы не побаловать меня напоследок. А откажет — такое устрою! Там еще тарелок много осталось. А маг-лекарь мена огорчать запретил…

— Э, ты осторожней. А то велит имень магу тебя успокоить…

— Нет, он меня перед свадьбой обижать не рискнет, я же княжеская невеста.

Дана все это сказала совершенно спокойно, словно обсуждала с Дином, не попускать ли им бумажные кораблики.

— Все равно, сначала по-хорошему попроси, не дразни собак, — настаивал Дин.

— Да понимаю я! Ждите меня наверху, пойду отправлю наездника за Митриной! Может, отцу это и неинтересно, он и внимания не обратит. А вот если бы мы таились — обратил бы! — и она убежала, а мы с Дином вернулись в ее покои.

Впрочем, долго дожидаться ленну нам не пришлось, и вернулась она довольная, сообщила:

— Все хорошо. Я отца встретила, у него и спросила, какого наездника послать за знахаркой. Он сам и указал, какого, да еще велел ему поторапливаться.

Ее взгляд задержался на моих руках — дожидаясь ее, я почти почти бездумно сгибала и разгибала лист бумаги, и только сейчас заметила, что сложился бумажный кораблик. Тогда я доделала кораблик и с улыбкой протянула его ленне.

Она с таком потрясении уставилась на бумажную игрушку, что мне стало не по себе.

— Что… как это?.. Откуда ты это умеешь?

Я даже растерялась. Да всю жизнь умела, с далеких моих дошкольных лет! Кто же не умеет кораблики складывать?..

Впрочем, здесь ничего подобного я, и впрямь, не встречала. Здесь бумага дорогая, ее хранят в ящичках и на такие забавы не тратят.

— Мне такие дед делал, выдохнула ленна. — И показывал, как, но я не запомнила. А ты, кто тебя научил?! Ну скажи, кто?!

— Тихо, Дана, Дана, — Дин обнял ее. — Не твой дед, конечно, но… послушай. Мы тебе еще кое-что рассказать должны, — он посмотрел на меня виновато, — ты же поняла, что Камита нездешняя, да?

— Я поняла, что ее какой-то магией в лес забросило, а вот откуда она… Эх, Камита, ну ты же вроде совсем не дура, почему такая неграмотная, пишешь еле-еле? А раньше утверждала, что вообще не умеешь…

— Так она нашим буквам всего несколько дней учится, Дана. А так она вполне грамотная, те каракули, что твой дед писал, легко читала, по-моему. Она его книгу одну нашла, ту, в коричневой коже.

Я так и замерла. Он знает мой секрет? Но ведь при нем я никогда не читала ту тетрадь!

— Прости меня, Камита. Я видел, как ты читала. Это же понятно, когда человек читает, а не просто смотрит. У тебя такое лицо было, словно там что-то необычайное написано. А книгу ту я сразу узнал, много раз ее смотрел, знаю, что там. Ну, да, получается, я подглядывал. Не сердишься?

Я вздохнула, улыбнулась, покачала головой. Не сержусь, к чему? Может, оно и к лучшему. Только лучше бы сразу все мне сказал…

— Погоди-ка, — Дана широко распахнула глаза. — Ты из той же страны, что и мой дед? Правда?

Я кивнула.

— И до нее нельзя долететь, верно? Дед говорил, что его страна очень далеко, очень!

Я опять кивнула. И Дана, хохоча, закружилась по комнате.

— Здорово, здорово, замечательно! Какое счастье! Ну почему ты молчала, почему, я же сказала тебе про пророчество, а ты молчала!

Ну что за чудесный вопрос — почему я молчала…

— Дана, уймись, — попросил Дин, — на драконе зато можно долететь куда угодно. Так же говорят? Значит, вовсе не существует стран, до которых долететь нельзя.

— Чушь. Как будто на драконах кто-то летает, кроме соддийцев!

— Но ведь можно? Не верь каждому глупому пророчеству.

— Тебе же ниберийка сказала!

— И что? Знаешь, сколько фальшивых гадалок по стране бродят? Зато она диррем получила.

Они оба даже не подумали про другой мир. И правда, кому такое вот так сразу в голову придет?

— Я поняла, почему ты ничего не умеешь, — заметила ленна. Дед рассказывал — у них женщины не прядут и не ткут, то есть, только немногие это все же делают. Там магия специальная есть, ею и прядут и ткут, помногу сразу. Эх, посмотреть бы хоть одним глазком! А вот мать деда умела прясть!

Я покивала. Ага, магия, по имени текстильная промышленность, где-то так. А прялка, электрическая, правда, с моторчиком, и у нас на даче все еще лежит, бабушкина. Бабушка на ней пух пряла и шерсть, а какие она платки вязала — ах! Но это было ее хобби.

Ленна принесла мне лист бумаги:

— Напиши что-нибудь на языке деда!

Я написала, и, о чудо, без клякс: "Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять. Московское время девять часов".

Ленна схватила лист, всмотрелась в строчки.

— Да! И правда, похоже!