Кольца Лины

— А не знаю, девонька. Вот про блин — не поняла…

"Не обращай внимания, это я так… оговорилась. А кто может знать, Митрина?"

И почему-то мне это казалось важным. Не то слово — очень важным! А Дин — он просто привык? Всю жизнь так жил, поэтому и не ставит, так сказать, вопрос ребром? Или не дают поставить? Вон ведь, сбегает — ловят, почему — не объясняют. С ума можно сойти.

Или ему таки что-то объяснили, мало-мальски вразумительное?

Я добавила:

"И еще, Дин — он сын именя или нет? Именя и ниберийки — так говорят, это правда?"

"Много ты спросила, а ответ один: не знаю, — ответила Митрина. — Не то чтобы сказать не могу, а просто не знаю".

Она ведь это не вслух сказала, а только мне. И продолжала:

"Послушай внимательно, девка. Ты уже знаешь, я — ниберийка. Мы — дочери дороги, живем всюду и нигде, на одном месте нам невмоготу. Говорят, и между мирами ходили, и сами Двери открывали — давно. Ныне я про такое не слышала. Мы — всюду, никому не враги, никто нас не гонит, хоть и не зовут тоже. Может, ради вот этого, ради такой свободы мы все с кровью получаем заклятье — чужие тайны никому не рассказывать. Я не в силах это сделать так же, как ты сейчас вовсе не можешь говорить. Поняла?"

Я кивнула.

"Но сын ли Дин именю и есть ли в нем ниберийская кровь — это просто, и видеть это я должна, хоть я и не самая одаренная, честно скажу. А я не вижу — почему? И это вопрос куда интереснее твоих".

Мне было нечего возразить, лишь принять к сведению. И показалось, что она предлагает мне об этом подумать… что ж, ладно, будем иметь в виду.

"Насчет ниберийской крови. Не знаю, есть ли она, но полотно, что все закрыло — эта магия сходна с ниберийской. Я такое полотно ткать не умею, но есть такие, кто умеет… мои сестры по крови, хочу сказать. Может, и заткала его ауру ниберийка зачем-то, может, она ему и мать. Но нет вообще-то у нас обычая свою суть прятать… и детей своих тоже. За ребенка ниберийки любая другая ниберийка заступится, не дожидаясь его просьб, даже если он мать свою в жизни не видал… вот так-то…"

Я слушала, кивала. Поняла, пробираясь через ее "терминологию", что часть ауры Дина чем-то скрыта, причем специально скрыта. Дин не сводил со знахарки напряженного взгляда, и Дана вроде заскучала и надулась.

"А синяя магия — это часть ниберийской магии, не кровная, но ниберийки ею овладевают легко".

Ага, ценное дополнение…

"Что такое кровная магия?"

"Способности, которые передаются с кровью. Вроде как способность птицы летать. Не умение, а лишь способность".

"Спасибо, я поняла. Скажи, а болезнь Дина… такая слабая память, то есть… это, случайно, не результат какого-нибудь синего заклятья? Или, там, зеленого?"

— Я не вижу на твоем муже никаких заклятий, милая, и это чистая правда, — Митрина вдруг заговорила громко. — А что ты знаешь о зеленой магии?

"Ничего, — я немного растерялась, — это я так, пошутила просто".

"Не шути, даже не упоминай ни о чем таком".

Спасибо, предупредили, не буду. А вернусь домой — свое синее платье порву на ленты, буду носить только что-нибудь в цветочек. У них ведь тут нет магии в цветочек?

— Я действительно не представляю, как взять Камиту… то есть, Лину? — в Андер, — заговорила ленна. — Теперь мне не позволят. Только если что-то придумать, но что?.. — она нерешительно взглянула на Дина. — И как, Дин, ведь она твоя жена? Отпустишь ее?

— Отпущу, — ровным голосов отозвался мой муж, даже бровью не повел, зато Дана недовольно сморщилась.

Я вдруг сообразила важное:

"Но мне больше не надо в Андер! Маг-лекарь сказал, что его учитель, маг Мун, вроде сейчас в немилости у короля и отправлен в Вельд. Не знаю, точно ли о нем речь?"

— Ох, да что ты говоришь? — заволновалась Митрина. — Мун в Вельде? А ну-ка…

Вот так фокус: Митрина резко сжала, а потом разжала кулак, и прямо под ее рукой развернулось полотно, точнее — та самая вышитая карта, которую она уже показывала мне при первой нашей встрече. Сухая, костистая рука знахарки плавно прошлась над картой, и остановилась, старуха замерла, словно прислушиваясь.

— Да, Мун в Вельде. Надо же! А что еще маг тот сказал?

"Что Мун в немилости у короля и ему запрещено при дворе появляться".

— Вон оно что. Значит, он долго пробудет в Вельде. Что ж, тогда и тебе прямая дорога туда. Если, конечно, не передумала уходить.

"Не передумала!"

— Только как ты доберешься до Вельда? Даже не знаю. Дорога туда трудная, горы там, глушь. Шутка ли — такая окраина! Быстро добраться — только если на рухе полететь.

Я лишь вздохнула. Да уж, задачка. Ответила:

"Подожду случая".

— Это правильно, всякое ведь бывает. Я тебе сейчас письмо дам для Муна, с моим письмом он тебе не откажет.

Еще один пасс руками, и перед знахаркой возник длинный плоский ящик со множеством отделений, и лежали в нем… ну конечно, бусины, мелкие, невзрачные. За какую-то пару минут Митрина собрала несколько десятков бусин на на тонкий вощеный шнурок и надела мне на запястье, обмотав дважды.

— Вот, Муну покажешь, если доберешься.

А на ящик с бусинами она дунула, и он пропал.