Кольца мостов

– Обычно туда тем, кто ниже Третьего Башенного, вход априори запрещен, но я взяла талончик, когда еще была с Эйдом, через его связи. Так что представляешь, какой событие нас ждет! Нужно только подготовить соответствующие наряды. Смотри, мне тут привезли с Первого моста каталог. Так вот! Они сейчас носят платья с хвостами как у рыбки Бетта Спленденс, но все может поменяться вмиг. Мы придем с Беттой, а там уже в тренде Золотой Вуалехвост. И что тогда делать? Короче, я нервничаю, а ты?

Туська лишь улыбнулась на эти слова. В этом идеальном мире странно было нервничать, все было так спокойно и тихо, как только может быть в неспешном течении летней деревенской реки.

Все центральные районы города были связаны между собой небольшими каменными тоннелями или подвесными мостами. Линии домов были изогнуты причудливой фантазией знаменитого местного архитектора, они меняли форму и цвет, в зависимости от того, с какого моста ты смотрел на них. С подвесного они казались желтыми цилиндрами, что стоят на тонкой ножке, из тоннельных же, они выглядели как светло-серый мираж. Иногда здания колыхались на каждом ветерке и переливались желто-зеленым цветом. Было даже несколько церквей, но Мента сказала, что туда нельзя заходить ни в коем случае. Там все увешано портретами тритонов, и поговаривают, что именно в храме они устраивают свои оргии, как только в их сети попадают прекрасные нереиды. И не только они.

Однажды на закате, Туська с Ментой проплывали мимо красивой белокаменной церкви. Ее большой крест, упирался в ил, и уже полностью зарос мшистыми водорослями, напоминая огромный коралл. Мохнатые лапы растений трепыхались на уровне верхнего этажа, иногда обнажая под собой ржавое золото.

– Красиво, да? – поймала Мента восхищенный взгляд Туськи.

– Можно зайти внутрь?

– Что ты! Ни в коем случае. Разве я не говорила тебе про мостовые храмы?

Туська отрицательно покачала головой, борясь с непреодолимым желанием зайти в заброшенную церковь.

– Раньше, как рассказывал дед, в церквях были лики святых, но тритоны все уничтожили и сделали там будуары в виде гигантских подвесных гамаков. Они привязаны огромным чугунным якорем, что крепится в центре, у основания купола, и летают по всей церкви пока тритоны предаются своим утехам. Я была там один раз, чуть не умерла со страха. Как будто сотни паучьих коконов дрожат трясутся в вышине. Мерзость необыкновенная! Так вот. Туда они свозят теперь не только молодых нереид, но и юных пришлых. Даже страшно представить, что они в своих паутинах с ними делают, полный Содом и Гоморра. И если с нереидами все понятно, они такие, как говорится, легкие на передок, то изнасилование пришлых, на мой взгляд, должно караться по всей строгости закона. Любой горожанин с пеленок знает, что трогать пришлых нельзя, нельзя причинять им зло и боль, они и так уже натерпелись. Они тут на передержке, и им надо помогать. Это прописано во всех законах Книги Посейдона. Но тритоны плевать хотели на любые кодексы и правила. Пришлые – отныне расходный материал. А все потому, что, если ребенок растет без ограничений, он вырастает в полного морального урода, которому все позволено. Тритонята все выросли на наших глазах, беспределили как хотели, хвосты не поротые, и вот, пожалуйста, результат.

Чем дольше Туська-Невея жила под мостами, тем лучше ориентировалась в новом пространстве. Каждый район в городе носил название по номерам мостов – Мост Первый, Мост Второй и так далее. Всего их было около пятидесяти. Сама Мента жила в районе Седьмого, и их расположение было наиболее удачным. Седьмой Мост – это был городской центр, со всеми признаками имперской роскоши – шикарные дворцы с колоннами, подвесные сады и фонтаны, кареты запряженные гиппокампами в красно-золотых попонах. В середине района стоял театр, вокруг которого была сосредоточена вся жизнь. Почти все жители Седьмого либо выступали в Театре, либо работали в нем. Это было обязательным условием нахождения в этой части города. Когда Мента сообщила ей об этом, Туська была весьма озадачена. У нее никогда не было никаких творческих талантов, она чистой воды математик.