Кольца вероятности

Я подпрыгивал и трясся на сиденье, почти оглохнув от рева мотора. Оставляя позади себя клубы пыли, развалюха катила по дороге со скоростью не более тридцати километров в час.

– А если побыстрее?!

Для того чтобы дедок меня услышал, приходилось кричать.

– А побыстрее никак не получится! У меня здесь не «жигули».

Я фыркнул и успокоился. Все одно лучше, чем пешком.

– Эй, мужичок, это там не за тобой?

Я рывком поднял голову и с трудом открыл глаза. Несколько бесконечных секунд я не мог ничего понять, недоуменно пялясь в лицо настороженно оглядывающегося дедка. Потом опомнился и, сумев даже постичь суть вопроса, закрутил головой:

– Где?..

– Балда! Обернись.

Метрах в двадцати позади трактора пристроилась какая-то легковая автомашина, сплошь покрытая густым слоем пыли. Я не смог разобрать марки, но сам вид этой тачки совершенно не гармонировал с проселками российской глубинки, где лучшим средством передвижения является как раз вот такой трактор.

Очевидно, это и вправду за мной.

Моя рука машинально схватилась за пистолет. Догнали-таки, черти. Теперь мне конец…

– Что будем делать, мужик?

Я быстренько перебрал варианты. Вспомнил того разговорчивого толстяка. Он уже поплатился жизнью за то, что оказался в одной компании со мной. Теперь этот старик.

Проклятое кольцо! Все, кто к тебе прикоснулся, обречены умереть.

Может быть, тот врач был в чем-то прав, и кольцо вероятности – действительно порождение дьявола?

– Я выйду, а ты поедешь дальше, – безжизненно проговорил я. – Хотя нет. Жми на всю катушку, а я выпрыгну на ходу.

– Спятил, что ли? Убьешься.

– Как Бог рассудит, – буркнул я, безуспешно пытаясь открыть дверцу.

– Она заварена. Перебирайся через меня.

Отли-ичный тра-актор. Ревет, как раненый мамонт, а ползет со скоростью черепахи. Одна дверца не открывается, другой вообще нет. И при этом вся эта машина выглядит так, будто ее кто-то жевал, но потом выплюнул, так и не закончив свое дело.

Я перебрался на другую сторону кабины, высунулся наружу и одна за другой выпустил в сторону своих преследователей оставшиеся в пистолете пули. Две. Кажется, я и в машину-то не попал, что было нисколько не удивительно, если учесть, что там находились Рогожкин и Саччи.

– Ну, бывай, дед. И спасибо за все…

Отбросив пистолет, я выпрыгнул прямо в придорожные заросли насквозь пропыленной крапивы.

Да-а. Для сегодняшнего дня прыжков уже явно перебор. Может быть, мне в каскадеры податься? Из тракторов, поездов и окон я выпрыгивать уже научился. Дело за малым…

Когда улеглась вспыхнувшая перед глазами сумасшедшая круговерть, я лежал на дне какого-то оврага и смотрел в голубое небо. Красиво-то как. Облачка плывут. Солнышко светит.

Спать хочется.

Я перевернулся на живот и пополз, не обращая внимания на царапающие мою голую грудь сучки и жадно вцепляющуюся в руки крапиву. Надо бы встать, но сил уже совершенно нет.

– Какая потрясающая воля к жизни, – прокомментировал мои жалкие усилия чей-то голос. А потом пинок под ребра заставил меня перевернуться на спину.

Сверху на меня смотрел Федор Рогожкин. Я с удовольствием отметил украшающий его ухмыляющуюся рожу большой лиловый синяк. Рядом с ним маячила еще одна тень. Олия Саччи? Обреченно вздохнув, я обмяк.

– Знаешь, Зуев, – склонившись прямо ко мне, Фе­дор буквально пожирал меня своими похожими на бездонный омут глазами, – я бы с превеликим удовольствием отправил тебя к праотцам, но шеф почему-то хочет сначала с тобой побеседовать. Не знаю уж, чем ты ему приглянулся. Но ничего, Зуев, не расстраивайся. Наше время еще придет.

Он выпрямился и достал из кармана заполненный какой-то прозрачной гадостью шприц. Жаль, что это не АКК-3.

Укола я не почувствовал. Но всего через несколько секунд мир вокруг меня померк.

Мой несчастный рассудок с трудом пробирался сквозь паутину забвения. Перед внутренним взором кружились какие-то образы. Мысли скользили вяло и, едва-едва коснувшись меня, мгновенно исчезали. Необыкновенное ощущение. Необыкновенное еще и тем, что ничего у меня не болело. Это было почти фантастично. Даже ставшая уже привычной ноющая боль в запястье исчезла без следа. Такая легкость во всем теле!…

Я лежал на чем-то слабо покачивающемся, не ощущая ни верха, ни низа. Это было приятно. Настолько приятно, что просто не могло быть правдой. И вдобавок я не мог шевельнуть и пальцем. Я не мог даже открыть глаза.

Наверняка мне вкололи какую-нибудь дрянь. Ну да…. Точно… Паразит Рогожкин… Это явно его рук дело.

Я постарался сосредоточиться и изгнать из головы эту проклятущую легкость. Мысли играючи ускользали. Ну уж нет… Мне сейчас нужен готовый к работе, холодный, ничем не замутненный разум.

Соберись, Зуев. Соберись!

Какой-то голос проник в мой мозг откуда-то извне:

– Федор, он просыпается.

– Вколи ему еще одну дозу.

– Прямо сейчас?

– Конечно, сейчас. Или ты хочешь подождать, пока он очнется?

Речь была явно русская. Один произносил слова чисто, а другой – смазывая окончания и глотая звуки, но в целом довольно правильно.

Я собрался с силами и приоткрыл один глаз.

И увидел мрачное лицо Олии.

А потом вновь вернулась тьма.