Кольца времени

Я только одного не понимал, почему Влад до сих пор не убил меня. Может это связано как-то с Фросей? Или же он меня недооценивал. Я вышел во двор и сев на пенек, на котором кололи дрова, сначала просто смотрел на валявшиеся мертвые тела, а затем стал обдумывать дальнейшие свои действия. Неожиданно я вспомнил эпизод, когда из мешка выкатывается голова Миши и я произношу слова, обращенные к Владу, о растущих ставках и клятве мести. Я вскочил, подхватил тело одного из двух убитых мной бандитов, подтянул к пеньку, подобрал топор и одним движением отрубил голову у трупа. У меня точно помутнение прошло, когда я пытался выдернуть топор из этой «плахи». Но злость кипела в груди. Со вторым телом я поступил так же. После чего, точно хладнокровный убийца, я оттащил оба тела в сарай и, завалив чем попало, запер его, оставив только головы. Затем сходил за мешком, который лежал возле Мишиного дома, и в него сложил головы педофила и его подельника. Подумал и решил что этим поддонкам место в компостной яме а не на кладбище. Задумано сделано. Я перетащил тела в компостную яму за туалетом и присыпал тела перегнивающей травой, «Пусть черви попируют» подумал я, приваливая досками кучу; «а это чтобы не выскочили».

Вернувшись в дом Марфы Николаевны, я занялся приготовлением ловушек, на тот случай, если шайка Влада решит наведаться уже за моей головой. Мой мозг работал с невероятной скоростью. Я легко вспомнил все ловушки, которые когда-либо видел в фильмах. Ставил я их с таким расчетом, чтобы они срабатывали только в ночное время. После чего я забрался на чердак и немного вздремнул.

Проснулся я только тогда, когда стали кричать петухи. К кузнецу идти было еще рано, и к Фросе тоже. Подумав немного, устроил в избе небольшой тир. Нарисовал на стенах силуэты врагов и стал тренироваться в метании звездочек, как в одну цель, так и в несколько. Даже поранился, когда неправильно взялся за звездочку.

Выждав время, взял мешок с головами и отправился к барскому дому в надежде напроситься на чашечку чая. Спрятав мешок с головами в укромном месте на барской конюшне, подошел к кованой калитке и толкнул ее. В саду у фонтанчика я встретил Фросю, она сидела на обвитых вьюном качелях, слегка покачивалась и напевала какую-то французскую песенку. Я, конечно, французским языком не владел, но произвести впечатление хотелось. И я стал вспоминать когда-то услышанные мимолетные и распространенные фразы «Бон-жур, миледи, посицуа». Фрося поднимает глаза и обалдевшим взглядом смотрит на меня. Мне показалось, что я что-то не так сказал. Хотя это должно было звучать как: «Приветствую молодую даму, которую приятно слушать».

Она задала вопрос по-французски. Я растерялся и ответил на немецком языке, что я не понял. Немецкий язык я учил еще в школе, кое-что все-таки осталось в моей памяти.

Она рассмеялась, видимо догадавшись, какой кавардак творится в моей голове со знаниями иностранных языков.

–Может, ты еще, британский знаешь?

Я замотал головой из стороны в сторону, чувствуя, как у меня начали гореть кончики ушей. А ее это, видимо, забавляло.

–Не расстраивайся, просто у меня нянечка была француженка, она меня и научила этой песне.

–О чем она?

–О несчастной любви красивой девушки к прекрасному принцу, жившему в высоком дворце, возле подножия которого жила эта бедная девушка.

–Это случайно не та девушка, которая пасла гусей у стен его дворца? Ты тоже знаешь эту песенку?

–Нет, но я когда-то ее слышал в русском переводе еще на грампластинке.

–На чем ты слышал?

–Ну, это неважно. Если мы когда-нибудь выберемся отсюда, я обещаю ее отыскать.

Тут мы услышали колокольчик, доносившийся из столовой.

–Ты завтракал или еще нет?!

–Да нет, еще, не успел.

«Тогда пойдем. Отец про тебя уже спрашивал, за одно и с моей сестрой познакомишься. Она приехала на пару дней из гимназии, послезавтра уедет. Только переоденься, а то ты весь в соломе». Мы вошли через дверь летнего сада к ней в комнату. Она достала тот самый мундир, в котором я был в первый раз, и поторопила меня с переодеванием, а сама пошла к столу. Я уже знал, как его одевать и в этот раз это заняло меньше времени. Вскоре я вышел к столу, отец радушно встретил меня и пригласил сесть за стол.

–Ну что же, я наслышан о твоих подвигах, и про историю с внучкой кузнеца тоже. Присаживайся за стол и заодно познакомься с моей младшенькой.

И он широким жестом показал на черноволосую девчушку лет четырнадцати.

Тут я поймал себя на мысли, что я уже где-то ее видел, правда, на фотографии, на очень старой фотографии. А вот где никак не мог вспомнить. Я сделал кивок головой в ее сторону и сообщил, что рад нашему знакомству.