Кольцо

Это была одна из тех ночей, которая запоминается на всю жизнь. Нику казалось, что он запомнит все, до мельчайшей подробности: каждое движение, слово, ощуще­ние. Но запомнилось четко лишь одно: как он в какой-то момент оторвался от Нэнси, пошел в ванную и вернулся оттуда с мокрым полотенцем. А она лежала и смеялась; пискнула, когда холодное полотенце коснулось ее живо­та, — и снова рассмеялась, и зубы блеснули в свете малень­кой прикроватной лампочки...

Он не помнил, когда заснул, — короткие периоды за­бытья сменялись пробуждением, и было непонятно, во сне или наяву все кружит и кружит голову запах травы... Но когда проснулся, взглянув на часы, понял: произошло то, чего не случалось с ним уже много лет: он чудовищно, просто катастрофически проспал!

Чтобы успеть на назначенное с утра совещание, вне­запно отменять или сдвигать которое было бы безалаберностью, которой Ник никогда бы не потерпел от своих работников — а значит, не мог позволить и себе, требова­лось выйти минут через пятнадцать. Ни о каком завтраке речи уже не шло. «Фактор дельта»!

Его личный «фактор дельта» мирно посапывал рядом, прижавшись к нему спиной. Ник слегка встряхнул ее за плечо и услышал в ответ недовольный стон. Сонные гла­за медленно открылись.

— Пожалуйста, свари мне кофе, я ужасно опаздываю! — выпалил он на одном дыхании и унесся в ванную.

Холодный душ... горячий... снова холодный — эта про­цедура, как обычно, быстро стряхнула с него остатки сна. Зубы почистить... побриться... Было непонятно, услыша­ла Нэнси его просьбу или закрыла глаза и спряталась об­ратно под одеяло.

Лишь выйдя из ванной, Ник увидел, что его призыв не остался безответным. В постели Нэнси не было. На­жав кнопку телефона, он сообщил мисс Эмбер, что через десять минут ждет всех внизу, и начал торопливо оде­ваться.

Нэнси сидела в гостиной, завернувшись в халат и за­бравшись с ногами в кресло, — сонная, с полузакрытыми гла­зами. Зажав в руках грушу и ножик, она явно собиралась с силами, необходимыми для расчленения оного пло­да. На столе стояла чашка кофе и блюдо с шоколад­ками.

— Спасибо. — Он подошел и, не садясь, отхлебнул.

— Грушу будешь? — пробормотала она.

— Давай. Собери, пожалуйста, мои вещи — или вызо­ви горничную, чтобы все упаковала. Я сюда уже не вернусь, вечером сразу на виллу поеду.

— Угу...

— Не забудь про сегодняшний ленч — ровно в час, во французском баре «Браун Паласа».

— Угу... На... — протянула Нэнси разрезанную на лом­тики грушу.

— Ты сейчас обратно спать пойдешь?

— Угу.

— Не проспи, не опоздай! — Ник допил кофе и забро­сил в рот пару сочных ломтиков. — Ну, я пошел. — Погла­дил растрепанную рыжеватую прическу, поцеловал потя­нувшееся навстречу сонное зажмуренное лицо и вылетел за дверь.

Как ни странно, на ленч Нэнси почти не опоздала — минут на пять, не больше. Своим появлением вызвала скрытое недовольство мисс Ферлен (до появления Нэн­си та усиленно делала Нику глазки), извинилась за опоз­дание и охотно включилась в светскую беседу.

На подобных ленчах о делах говорить не полага­лось — это было лишь предварительное знакомство с по­тенциальным партнером. Следующим этапом мог стать деловой и уже «без женщин» разговор в офисе... а мог и не стать.

Ферлен был выходцем из старой местной семьи, ко­гда-то сделавшей себе капитал на золотодобыче. Ему при­надлежало несколько золотоносных шахт — увы, истощив­шихся и заброшенных еще до Великой депрессии. Тем не менее он утверждал, что, используя современные мето­ды золотодобычи, можно снова сделать эти шахты рен­табельными.

Кроме того, по его словам, шахты изобиловали по­лудрагоценными камнями, на которые в девятнадцатом веке мало кто обращал внимание, зато сейчас они пользовались большим спросом. Это уже на начальном этапе могло послужить дополнительным источником прибыли.

Ник в принципе готов был войти в дело, однако до принятия окончательного решения считал необходимым провести полное обследование шахт силами своих соб­ственных экспертов.

Но обо всем этом речи за столом не было. Соблюдая правила игры, они беседовали о всякой чепухе: о погоде, о предстоящем музыкальном фестивале, о спорте, о ло­шадях. Ферлен упомянул, что его гордость — скаковой же­ребец Медовая Оладья — происходит от известного чем­пиона Сердолика. Нэнси тут же сообщила, что имела честь быть «лично знакома» с Сердоликом — он принад­лежал родителям ее одноклассницы. Это вызвало со сто­роны Ферлена восхищение и массу расспросов. Выясни­лось, что Сердолик (ах, как интересно!) обожал бутер­броды с сардинами!