Кольцо

Вальмар поцеловал ее в лоб и решительно направился к своей двери.

— Спокойной ночи, — тихо прошептала Кассандра ему вслед и быстро прошла к себе в спальню.

Глава 3

Над прудом возле Шарлоттенбурга дул холодный, пронзительный ветер. Дольф и Кассандра гуляли по пустынной аллее. Они были в парке одни. Дети еще не вернулись из школы, а влюбленные парочки и старушки, кормившие уток, в такой холодный день предпочитали сидеть дома. Но Дольф и Кассандра были даже рады непогоде — никто сегодня не нарушал их уединения.

— Тебе не холодно?

Кассандра рассмеялась:

— В таком наряде? Даже если мне было бы холодно, я бы постеснялась в этом признаться.

— Еще бы.

Дольф с восхищением посмотрел на ее новую соболью шубу, почти доходившую до земли. На голове у Кассандры была такая же соболья шапка, немного сдвинутая набок; золотые волосы тяжелым узлом лежали низко на затылке. Щеки молодой женщины раскраснелись от холода, глаза казались не синими, а фиалковыми. Дольф обнял ее за плечи и посмотрел на свою возлюбленную с гордостью. Шел ноябрь.

Эта удивительная женщина принадлежала ему уже целых восемь месяцев.

— Ты рад, что закончил книгу?

— У меня такое чувство, словно я остался без работы.

— Скучаешь по своим героям?

— Да, поначалу мне их очень не хватало. — Дольф поцеловал ее в лоб. — Но когда я с тобой, мне никто не нужен.

Может быть, вернемся?

Она кивнула, и они направились к дому. Шаг их постепенно ускорялся. Дольф распахнул входную дверь, и они вошли в холл. Кассандра давно уже чувствовала себя здесь как дома. На прошлой неделе они отправились в поход по антикварным лавкам, купили два новых кресла и небольшой столик.

— Хочешь чаю?

Он с удовольствием согласился и проследовал за ней на кухню. Кассандра поставила чайник на плиту, выдвинула из-под стола видавшие виды стулья.

— Известно ли вам, сударыня, какое счастье для меня видеть вас здесь? — шутливо спросил Дольф.

— А известно ли вам, сударь, какое счастье для меня здесь находиться?

В последнее время Кассандра почти избавилась от чувства вины. Она решила, что нечего терзаться — такова уж ее судьба. Несколько месяцев назад она случайно узнала, что одна из сестер ее отца в течение тридцати двух лет имела постоянного любовника. Это открытие весьма подбодрило молодую женщину. Очевидно, ей уготован тот же путь. Не так уж это плохо — иметь при себе и Дольфа, и Вальмара.

Она может быть полезна им обоим, может находить счастье в объятиях Дольфа и в то же время чувствовать себя под надежной защитой Вальмара. В конце концов, кому от этого хуже? Кассандра почти перестала терзаться двусмысленностью своего положения. Лишь встречаясь с детьми, она по-прежнему чувствовала себя скверно, но так ведь было и до Дольфа…

— У тебя такой серьезный вид, — сказал он. — О чем ты думала?

— Я думала о нас…

Разливая чай, Кассандра вновь погрузилась в раздумья.

В этой уютной кухне она чувствовала себя гораздо лучше, чем на церемонных чаепитиях, устраиваемых в Грюневальде, под присмотром хмурого Бертольда.

— Когда ты думаешь о нас, тебе становится невесело?

Кассандра обернулась к нему, протягивая чашку.

— Иногда. Ты же знаешь, как серьезно я воспринимаю наши отношения.

Дольф тоже посерьезнел.

— Знаю. Я и сам отношусь к этому так же. — Внезапно ему захотелось произнести слова, которых он никогда прежде не говорил. — Если бы… Если бы все сложилось иначе…

Я бы хотел, чтобы мы никогда не расставались.

Кассандра впилась в него взглядом.

— «Если бы»? А сейчас?

Он нежно сказал:

— Я все равно этого хочу. — Вздохнув, добавил:

— Но поделать ничего не могу.

— Ты и не должен ничего делать. — Кассандра села напротив. — Я и так счастлива. — Она тоже решила сказать ему то, о чем раньше никогда не говорила:

— Здесь, у тебя, проходит самая важная часть моей жизни.

Для него Кассандра тоже стала главным смыслом бытия.

За последний год в его жизни многое переменилось. Менялся и окружающий мир, но о происходящих в нем событиях Кассандра знала гораздо меньше, чем Дольф. Она нежно взяла его за руку, чтобы отвлечь от тревожных мыслей.

— Расскажи мне о книге. Что сказал твой издатель?

Лицо Дольфа стало отчужденным.

— Так, ничего особенного.

— Рукопись ему не понравилась? — поразилась Кассандра.

Книга была необычайно хороша. Кассандра прочитала ее в один присест, сидя на его кровати и закутавшись в одеяло.

— Что именно он сказал?

— Ничего. — Его взгляд стал жестким, — Он не сможет ее напечатать.

Так вот чем объяснялась грусть, которую Кассандра заметила в его взоре, едва переступила порог дома. Почему он не сказал ей об этом раньше? Впрочем, Дольф вообще старался не обременять ее своими проблемами. Гораздо больше его интересовало все, связанное с ней.

— Да что они все, с ума посходили? Они что, забыли про успех твоей последней книги?

— Успех не имеет к этому никакого отношения.

Дольф встал и отнес чашку в раковину.

— Я не понимаю.

— Я тоже. Но думаю, скоро мы все поймем. Наш любимый фюрер объяснит, что к чему.

— О чем ты говоришь? — недоуменно уставилась на него Кассандра.

Тут Дольф обернулся, и она увидела, что его глаза пылают гневом.