Кольцо

— С вами все в порядке? — спросила Ариана — Все отлично, — ответил Макс с набитым ртом. — Вам не следовало утруждать себя. Но я рад, что вы это сделали, — добавил он с улыбкой.

Сегодня Макс выглядел помолодевшим, словно сбросил с плеч годы тревог и волнений. Вид у него, правда, все равно был усталый, а на щеках проступила щетина, но выражение страдания, так поразившее накануне Ариану, исчезло.

— Как прошли уроки?

— Ужасно. Я все время думала только о вас.

— Ну и зря. Мне здесь было хорошо.

Макс Томас провел в тайнике всего несколько часов, но у него уже было такое ощущение, будто он отрезан от всего мира. Ему не хватало шума автобусов, телефонных звонков, знакомых стен рабочего кабинета, даже грохота кованых сапог по мостовой. Отсюда все это казалось бесконечно далеким. Макс словно попал в другой мир — поблекший, полузабытый мир розового шелка и атласа, принадлежавший женщине, которой давно уже нет на свете. Ариана и Макс оглядывали комнату с одним и тем же чувством.

— А какая она была… ваша мать? — спросил он.

Ариана пожала плечами:

— Я сама толком не знаю. Она умерла, когда мне было девять лет, да и до этого виделись мы не часто.

Она вспомнила, как они с Герхардом стояли под дождем на кладбище, крепко вцепившись в руки отца.

— Она была очень красивая. Больше я ничего о ней не помню.

— Да, она была невероятно хороша собой. Я видел ее один раз. Мне показалось, что ваша мать — самая прекрасная женщина на свете.

Ариана кивнула.

— Она поднималась к нам в детскую, вся благоухая духами, в вечерних нарядах. Ее платья восхитительно шуршали шелком, бархатом и атласом. Мама всегда казалась мне таинственной и загадочной. Наверно, такой она для меня и останется.

Ариана грустно посмотрела на него своими огромными глазами:

— Вы уже думали над тем, куда отправитесь?

Им приходилось разговаривать шепотом, и Макс улыбнулся — слишком уж она была похожа на девочку, пытающуюся выведать у взрослого секрет.

— Да, в общих чертах. Думаю, ваш отец прав. Сначала нужно попасть в Швейцарию. Потом, после конца войны, попробую перебраться в Штаты. У моего отца там был двоюродный брат. Не знаю, жив ли он, но нужно ведь с чего-то начинать.

— И сюда вы больше не вернетесь? — с испугом спросила Ариана.

Он покачал головой.

— Никогда-никогда?

— Никогда. — Он тихо вздохнул. — Я не хочу больше все это видеть.

Ариане показалось удивительным, что этот человек хочет перечеркнуть всю свою предыдущую жизнь. Но может быть, он прав. Вот и отец тоже столько лет отказывался переступать порог этих комнат. Наверное, есть места, куда человеку не следует возвращаться. Это слишком больно, слишком мучительно. Когда Ариана подняла глаза, она увидела, что Макс смотрит на нее с мягкой улыбкой.

— Может быть, после войны вы с отцом приедете навестить меня в Америке?

Ариана засмеялась:

— Ну, это будет еще очень нескоро.

— Надеюсь, раньше, чем вы думаете.

Макс протянул к ней руку, крепко стиснул пальцы. И тогда Ариана наклонилась и нежно поцеловала его в лоб.

Наступило молчание. Макс прижимал к лицу ее руку, а она гладила его по голове. Какое-то время спустя он сказал, что ей нужно уходить — долго оставаться здесь опасно. На самом деле Макса тревожило, что его стали одолевать мысли и чувства, явно неуместные в данной ситуации.

Когда вечером Вальмар зашел к своему другу, вид у него был гораздо более усталый и подавленный, чем у Макса. Однако фон Готхарду все же удалось раздобыть проездные документы и паспорт на имя Эрнста-Иозефа Фрая. Фотография на бумаге была самого Томаса, а печати выглядели как настоящие.

— Неплохая работа, — заметил Макс, разглядывая документы. — Что теперь? — спросил он у Вальмара, который в этой розовой комнате явно чувствовал себя неуютно.

— Еще вы получите карту, немного денег. Вот разрешение на поездку в приграничный район. Доедете туда на поезде, а дальше действуйте по обстановке. Надеюсь, этого вам хватит. — Он протянул Максу конверт с деньгами. — Больше взять не смог, иначе служащим могло бы показаться подозрительным.

— Вы меня просто изумляете, — с искренним восхищением сказал Макс. Старик предусмотрел буквально все!

— Надеюсь, что я ничего не забыл. Дело для меня, сами понимаете, новое. Однако опыт может пригодиться.

— Вы и в самом деле подумываете об отъезде? — пристально взглянул на него Вальмар. — Но почему?

— На то есть свои причины. Трудно предсказать, что произойдет, когда земля затрясется у них под ногами. Кроме того, я должен думать о Герхарде. Ведь осенью ему исполнится шестнадцать. Если война к тому времени не закончится, его могут мобилизовать. Тогда и наступит момент.

Макс понимающе кивнул. Если бы у него был сын, он пошел бы на что угодно, лишь бы не отдавать его нацистам.