Kольцо

Наконец Асакава наткнулся руками на большой округлый камень. Приятная на ощупь, гладкая круглая поверхность, под ней два больших углубления. Асакава вытащил находку из воды, смыл набившуюся в углубления землю. Держа руками там, где раньше были уши, развернул череп к себе. Представил, как он обрастает плотью. В глубоких глазницах проступили большие, блестящие глаза, над двумя продолговатыми отверстиями снизу появился прямой, идеальной формы нос. Длинные волосы были мокрыми от воды, которая стекала за ушами и каплями падала вниз. Садако посмотрела на него с каким-то беспокойством, два-три раза моргнула, пытаясь смахнуть воду с век. Ее лицо в руках Асакавы исказилось от стеснения. Но это совсем не безобразило ее. Она улыбнулась Асакаве, но тут же прищурила глаза, словно настраивая фокус…

…Я искал тебя.

Асакава прошептал эти слова и сел, где стоял. Откуда-то сверху донесся голос Рюдзи…

– Асакава! У тебя же крайний срок был в десять ноль четыре, да ведь? Можешь радоваться, уже десять-десять… Эй, Асакава, ты слышишь? Ты как, живой? Все, считай спасены, проклятье снято. Асакава! Ты если прямо там загнёшься, будешь «Садако номер два». Только на меня проклятий не накладывай, если помрешь! Слышь, Асакава! Откликнись, если живой.

Даже голос Рюдзи не внушил уверенности, что все кончено. Асакава витал где-то в другом измерении, в стране снов, прижимая к груди череп Садако Ямамуры.

Глава IV. КРУГИ ПО ВОДЕ

1

29 октября, пятница

Асакаву разбудил экстренный звонок с вахты: «Расчетный час у нас в одиннадцать утра, и не желают ли уважаемые гости остановиться еще на одни сутки?». Не выпуская трубки, он потянулся за часами, лежавшими у подушки. Из-за слабости даже руками шевелить не хотелось. Пока все нормально, но уж завтра-то боль в мышцах будет по полной программе. Без очков он не мог разобрать, сколько времени, и поднес часы к самым глазам. Двенадцатый час. Асакава несколько секунд не мог сообразить, что ответить. Он даже с трудом представлял, где находится.

– Будете продлять проживание? – поинтересовался администратор, который уже явно начинал нервничать… Под боком мычал во сне Рюдзи. Ясно, он не у себя в комнате. Спали и не заметили, как кто-то перекрасил мир. Прошлое, настоящее и будущее связаны воедино прочной нитью, и только сон прерывает ее…

– Алло… – администратор забеспокоился, слушает ли его собеседник. И тут, безо всякой причины, Асакава ощутил необъяснимый прилив радости. Рюдзи заворочался и приоткрыл глаза, на губах выступила пена. Все в памяти Асакавы перемешалось, он как будто на ощупь пробирался в потемках. Последнее, что он более-менее помнил – это как они выехали в сторону Минами-Хаконэ из клиники Нагао, а дальше все было затянуто пеленой. Какие-то темные образы лезли отовсюду, в груди было тесно. Как будто видел сон, полный тревожных намеков, но стоило открыть глаза, как все тут же исчезло, и ничего уже не вспомнить. И все же, как-то удивительно светло и безоблачно было на душе.

– Алло, вы меня слышите?

– Что? Да-да… – ответил наконец Асакава и переложил трубку в другую руку.

– В одиннадцать – расчетный час!

– Понял вас. Немедленно собираемся и выходим. – Он нарочно подстроился под конторский тон администратора. Было слышно, как из крана на кухне тонкой струйкой льется вода. Наверное, перед сном забыли затянуть вентиль. Асакава повесил трубку.

Глаза Рюдзи, еще минуту назад подглядывавшие за ним, были закрыты. Асакава тронул его за плечо.

Сколько они проспали? Обычно Асакаве удавалось поспать от силы пять-шесть часов, но по теперешнему своему состоянию он понял, что на этот раз провалялся гораздо дольше. Причем спал безмятежно, как младенец, о чем в последние годы вообще мог только мечтать.

– Слышишь, Рюдзи! Ехать уже надо, а то за вторые сутки деньги сдерут.

Асакава потормошил Рюдзи посильнее, но тот не просыпался. Поглядел на обеденный стол: там лежал виниловый пакет – белый, непрозрачный. «Что это там, внутри?» – мелькнуло в голове Асакавы. Что-то связанное с тем, что он видел во сне. Кажется, звал Садако по имени… Вытащил ее из влажной холодной земли где-то под полом, и теперь она здесь, вся уместилась в небольшом пластиковом пакете. Вода из крана… Вчера вечером они начисто отмыли ее над раковиной, Рюдзи отмыл. А вода продолжает течь… Это было уже после обещанного срока. И даже сейчас Асакава все еще жив. Смерть уже маячила перед глазами, но отпрянула, позорно бежала, и теперь жизнь сверкает перед глазами всеми своими красками, кажется еще насыщеннее, чем всегда. А череп Садако Ямамуры светит мраморной белизной, как изысканное настольное украшение.

– Эй, Рюдзи! Вставай!

Что-то неладно… На душе стало неспокойно. Асакава поднес ухо к груди Рюдзи – хотел удостовериться, бьется ли сердце под его толстой водолазкой, но не успел коснуться ухом его груди, как две здоровенные ручищи сграбастали за шею и припечатали к матрацу. В панике Асакава только и мог, что беспомощно барахтаться.

– Гы-гы-гы, что? Купился! Думал, я мертвый, да?