Кольцо Анахиты

Ох, если б все было так просто…

========================================

Чай я попросила подать на веранду. Солнце за день сильно прогрело воздух, было довольно душно, но расположенная с северной стороны, да еще полускрытая зарослями сирени веранда с распахнутыми настежь окнами была по-волшебному прохладной. А ведь всего каких-то двое суток прошло с тех пор, как я сидела здесь, закутавшись в плед по самые ноздри.

Снова позвонил Тони и сказал, что будет ждать меня в девять.

- Постарайся не столкнуться в дверях с Джонсоном. И вот что, на всякий случай обойди гараж сзади. Если вдруг Бобан будет там крутиться, он тебя не увидит. Хотя обычно в это время он еще обедает, слугам подают в половине девятого.

Я представила, как буду возвращаться обратно, и тут мне в голову пришла отличная мысль.

- Тони, я могу выйти через веранду. Здесь нет замка, только щеколда. Сейчас все открыто – окна-двери. Горничные закрывают перед ужином. Я выйду чуть пораньше, где-то без десяти девять. И потом смогу так же вернуться. Если наткнусь на кого-нибудь, скажу, что не спалось, ходила в жральню за едой.

- В?.. А, да, foodroom[52]. Отлично!

Время между чаем и обедом прошло в какой-то лихорадке. Я бродила по цветнику, потом вернулась в свою комнату, пыталась смотреть телевизор, лихорадочно перебирала одежду и белье, сожалея, что не взяла с собой самое красивое. Время тянулось, как изжеванный комок жвачки – липко и бесконечно. Меня знобило. В конце концов я набрала ванну с пеной и больше часа пролежала в ней, как бегемот, - погрузившись по самые ноздри.

На обед я пошла при полном параде, но все в том же летнем платье, оставив «приличное» лежать на кровати, - чтобы можно было быстро переодеться. Проблему, как не наесться и не обидеть повара, с блеском решили корги. Они с готовностью расправились с двумя кусками куриного филе, а салат, острый рис и яблочный пудинг я завернула в салфетку, чтобы у себя спустить в унитаз. Страшно не люблю выбрасывать еду – видимо, это в крови у всех, чьи предки пережили блокаду. Но другого выхода не было, есть пудинг собаки категорически не желали.

Без пятнадцати девять я вышла из своей комнаты, закрыв дверь так плотно, чтобы и комар клюв не просунул. Днем в библиотеке эти лисицы уже продемонстрировали мне, как именно просачиваются сквозь закрытые двери. Сначала подцепить дверь когтями и поддеть, расширяя щель. Потом просунуть морду – и вуаля. Нет уж, этой ночью, девочки, вам придется искать другое место для ночлега.

На площадке лестницы я остановилась, прислушиваясь. Откуда-то снизу, издали раздавались приглушенные голоса – слуги сидели за обедом. Я подошла к портрету Маргарет.

- Ну же, отзовись, - шептала я, глядя ей в глаза. – Мне сейчас так нужна твоя поддержка.

Но искусно нарисованная женщина, кусочек жизни которой я смогла прожить, вернулась в свое время. Только холст, только краски…

Я осторожно спустилась вниз и пошла по коридору, ступая на цыпочки. Поверх платья на мне был надет халат – ну а что, вернулась к себе после ужина, разделась, а потом вспомнила, что забыла прихватить булочку и йогурт на ночной дожор!

Когда я проходила мимо лестницы, ведущей в подвал к кухне, оттуда уже раздавался звон собираемой посуды – надо было поторопиться. Свет на веранде был потушен, окна и дверь закрыты. Интересно, что будет, если Джонсон, заперев парадную дверь, решит проверить веранду? Да ничего не будет. Вернусь к Тони. Вернусь… Сначала туда надо еще дойти!

Я выскользнула в цветник и пошла вдоль северного фасада. Солнце уже село, но было еще довольно светло, и меня могли увидеть из окон. И хотя я не делала ничего преступного-запретного, эта вот конспиративность настолько будоражила, что подгибались колени. Я вспомнила, как ночью мы шли через цветник вдвоем, и по спине пробежала холодная волна, сменившаяся лихорадочным жаром.

Как-то очень некстати (а может, наоборот – очень даже кстати) в голову пришло, что у меня уже тысячу лет не было необходимости думать о предохранении. А вдруг Тони, как и многие другие мужчины, свято верят в то, что это женская забота? Таким, к примеру, был Альберто – наверно, он счел бы себя крайне униженным и оскорбленным, если бы ему пришлось купить пачку презервативов.

А что, если я забеременею?

Мысль обожгла холодом, но тут же пришло какое-то космическое спокойствие: если так, значит, в этом и есть смысл нашей встречи. Мне уже тридцать два… Нет, я никогда не считала, что женщина, которая не вышла замуж до определенного возраста, должна родить «для себя». Эта причина вообще казалась мне крайне эгоистичной – ребенок ведь не вещь, которую приобретают, чтобы себя побаловать. Но что плохого, если на свет придет еще один человечек – чтобы радоваться жизни, любить и быть любимым? И уж конечно, я не стала бы врать ребенку, что его отец – героически погибший летчик.

В окнах над гаражом горел свет. Я прошмыгнула за угол и оказалась на парковочной площадке, где поместилось бы, наверно, десятка два машин. Озираясь, как шпион в плохом фильме, я поднялась по лестнице и тихонько постучала в дверь.