Кольцо Анахиты

Когда солнце стало клониться к закату, а комары озверели настолько, что перестали пугаться спрея, мы оделись и вернулись обратно на дорогу. Тони отключил навигатор, и мы поехали неизвестно куда. Тихо играло радио, мимо проносились поля, леса, деревни, а мне – как позапрошлой ночью в такси – хотелось ехать так долго-долго.

- Ты хоть знаешь, где мы? – спросила я.

- Нет, - беззаботно ответил Тони. – Да и какая разница? Дальше, чем позволит бензобак, не уедем. По правде, я даже не знаю, в какую сторону мы направляемся. Может, к морю, может, на север.

- А может, уже где-нибудь причалим? – я посмотрела на стрелку указателя топлива. – Не хотелось бы застрять ночью посреди леса.

- Страшно? – усмехнулся Тони.

- Нет, есть хочется. Мы даже сэндвичей каких-нибудь дохлых с собой не взяли.

- Хорошо, остановимся в первом же городишке, где есть гостиница и ресторан.

Словно в ответ на эти слова, из сумерек выпрыгнул дорожный указатель.

- Horncastle, - прочитала я. – Знаешь это место?

- Не очень. Только название. Никогда не был. У тебя есть интернет в телефоне?

- Нет.

- Возьми мой, поищи гостиницу.

Гостиница нашлась, и даже, судя по отзывам, вполне приличная, с рестораном. Я тут же забронировала номер на двоих, ужин и завтрак. Тони включил навигатор, и тот быстро вывел нас на цель. Кстати, навигатор говорил очень приятным баритоном, не то что Федькин – в нем жила занудная и с противным голосом баба по имени Оксана.

Проехав по улице, застроенной двухэтажными кирпичными домами, мы остановились у гостиницы – тоже из красного кирпича, со стеклянными дверями. Тони поехал поставить машину на стоянку, а я решила позвонить Люське.

В подробности вдаваться не хотелось, поэтому кратко отчиталась: ездили с Тони в деревню и на ферму, загорали на речке, а сейчас в гостинице в городе Хорнкасл.

- Ни фига себе вас носит! – присвистнула Люська. – Ну ладно, развлекайтесь.

- Люсь, а что вообще происходит? – спросила я, задетая ее сухим тоном. – Ты все еще сердишься, что я тебе не сказала сразу про Тони? Или тебе вообще не нравится, что мы с ним?..

- Свет, не говори глупости! Ты взрослая девочка, твоя личная жизнь – это твоя личная жизнь. Я тебе не мама.

- Ну а что тогда?

- Что тогда, что тогда… - вздохнула она. – То, что я ненавижу Париж, вот что. Питер целыми днями на своих встречах-заседаниях, а я одна, как дура. Выходишь на улицу – кругом негры и арабы. Не знаешь, куда можно идти, а куда нет. Так и ждешь, что где-нибудь что-нибудь взорвется или кто-нибудь стрельбу начнет.

- Неужели все так плохо? – я вспомнила Париж пять лет назад, тогда он показался мне прекрасным.

- Не знаю. Может, у меня просто ПМС.

- Ты же говорила, что тебе надо быть с Питером на всяких мероприятиях.

- Ага, на целых двух уже была. Пожимать ручки и улыбаться фотографу. А завтра с утра мы едем в какую-то рыбачью деревню. На целый день. Так что не звони, там наверняка связи нет. Я тебе сама позвоню. Ладно, давай. Питер зовет – галстук завязать.

Я стояла у двери гостиницы и ждала Тони. К вечеру похолодало, и даже теплая кофта не спасала, но мне почему-то не хотелось заходить внутрь без него.

Все-таки что-то было не так.

Я слишком хорошо знала Люськин тон, когда она жалуется. Голос у нее становился немного гнусавым, как будто в нос уже натекли слезы. А сейчас она говорила четко, отрывисто – раздраженно. Может, с Питером поругалась? Нет, тогда бы тоже жаловалась. Остается одно – она злится на меня. Но почему? Неужели правда из-за Тони?

Глупость какая-то. Когда они с Питером просили его развлечь меня, неужели им в голову не пришло, что все может зайти несколько дальше, чем прогулка по городу и пиво в пабе? Да и что в этом такого ужасного?

А вот что, Света. Все очень просто объясняется, если у Люськи что-то есть – или было - с Тони. Или, допустим, он ей нравится, но без взаимности. И вдруг Питер говорит: а давай-ка мы попросим Тони со Светой по округе поездить, ей веселее будет. Да, дорогой, отвечает Люська, скрипя зубами, отличная идея. А что она еще могла сказать?

И что мне теперь делать? Пристать с ножом к горлу к Тони? Дождаться Люськиного возвращения и допросить с пристрастием? Или сделать вид, что ни о чем не догадываюсь, ничего не замечаю? Как бы я хотела быть сладкой идиоткой, страусом с головой в песке, женщиной, которая видит и слышит только то, что хочет. Блаженны невидящие и неслышащие, ибо тии счастливы будут! Впрочем, нет людей счастливых, есть люди, которые умеют быть счастливыми, а я явно не из их числа.

Еще не хватало только выбирать между двадцатилетней дружбой и чувствами к мужчине, у которых вообще нет никакого будущего. Что, если у них с Люськой действительно… отношения, в которые я так беспардонно влезла? Но пока… пока меня никто не просит делать этот выбор, правда?

Я вспомнила наш с ней разговор в день моего приезда. Ее обмолвки о том, как она провела в Скайхилле весну одна. О том, как приятно спать с теплыми собаками. О проблемах с зачатием. И потом – ее слова о Тони, о том, что она не стала бы «ставить на эту лошадь»…

Дьявол, ну почему со мной всегда так?