Кольцо бессмертной

Она вышла из спальни и Марку ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Все-таки эти женщины, живущие – или существующие? – в мире дольше всех остальных, чем-то неуловимо схожи. Властью над другими как минимум. И власть эта скользит в каждом их движении, в каждом взгляде и поступке.

На кухне Эвелина по-хозяйски налила в чайник воды, щелкнула кнопкой и лишь тогда повернулась к нему.

– Раз все выяснил, полагаю, у тебя есть вопросы?

– У меня их миллион, – признался Марк, занимая ближний к выходу стул. Стоять после последних бешеных часов не было никаких сил. – Но кое-что о тебе мне уже известно от бабы Нины.

– Бабы Нины? – Эвелина нахмурилась. – Это дрянь, откопавшая кольца, которые Илья так тщательно прятал?

– Значит, его действительно так зовут? – удивился Марк. Ему почему-то казалось, что у древнего существа должно быть какое-то другое имя, а Ильей он просто представился Нине, чтобы не вызывать вопросов.

– Это последнее имя, под которым я его знала, – пожала плечами Эвелина.

– А тебя он знал под именем Лорелея?

Она кивнула.

– Красивое, да? И девушка была очень красивой, жаль было расставаться. Но теперь у меня другие тело и имя, у него наверняка тоже. Мы их меняем периодически.

– Зачем?

– Это необходимость.

Чайник наконец закипел, Эвелина бросила в две чашки по пакетику чая, залила кипятком и поставила на стол, а сама села напротив Марка.

– Но давай по порядку, – предложила она. – Что тебе уже известно?

Марк во всех подробностях пересказал ей то, что поведала ему старая колдунья. Эвелина лишь кивала, глотая горячий чай, а когда он замолчал, продолжила:

– Ну, многое ты уже знаешь, так что я лишь дополню и кое-что исправлю. Мы не боги. Мы – то, что вы называете душами. Не зря у вас верят, что души бессмертны, это на самом деле так. Когда-то, в самом начале истории, нас было много. Мы вселялись в тело человека при рождении и покидали его после смерти. Но не уходили навсегда, как сейчас. Сначала проходили своего рода очищение: это что-то наподобие вашей веры в ад и рай. Место, где вспоминаешь все свои поступки и мысли, заново переживаешь их, осмысливаешь. Затем какое-то время находились в общей Бездне, потом вселялись в нового младенца. Когда мы жили в теле человека, мы не помнили ни свои прошлые жизни в других телах, ни существование в общей Бездне. Тело человека неспособно вместить в себя эти знания, поэтому амнезия – своего рода защитный механизм. Но возвращаясь в Бездну, мы снова все вспоминали. Любое вселение было добровольным, никто не принуждал и не ставил сроков. Не все души равноценны, есть более сильные и более слабые. Нас, сильнейших, было четырнадцать. Пока одна не решила, что так не может продолжаться. Никто из нас не знает, что произошло в ее последней жизни, как она пришла к такому выводу. В Бездне мы хоть и являемся единым целым, но общую память не получаем. Она решила, что после смерти человека душа не должна возвращаться в общую Бездну и вселяться заново. Ей следует уходить на другую сторону Бездны, в Забвение. И она, как сильнейшая, начала переводить более слабых в Забвение. Ничего не напоминает?

– Смерть? – догадался Марк.

Эвелина кивнула.

– Значит, Смерть была одной из вас? Но почему теперь она вас не видит и боится?

– Смерть не боится, – покачала головой Эвелина. – Боится та душа, в которой она живет, потому что она слаба, а слабые всегда боятся сильных. Смерть нас просто не видит.

– Но как так вышло?

– Когда Смерть начала переводить души в Забвение вместо того, чтобы возвращать их в Бездну, мы, оставшиеся тринадцать, тоже решили действовать. Для начала отделились от общей Бездны и перестали вселяться в людей, поскольку, как я уже говорила, живя в теле, мы не помнили о существовании Бездны и не могли в должной мере противостоять Смерти, боялись, что однажды она переведет и нас. Создали тринадцать колец, чтобы по ним всегда отслеживать друг друга и знать, если с другим случится беда. Смерть была самой сильной из нас, поэтому даже общими усилиями отправить ее в Забвение мы не смогли. Все, что нам удалось, это сделать так, чтобы она не могла существовать обособленно, но и не могла вселиться в младенца. Мы лишили ее «оболочки». Грубо говоря, она стала призраком души. Чтобы переводить души через Рубеж в Забвение, ей теперь нужно жить в другой душе, да и то не всякая подойдет…

– А только та, которая сама родилась от Света и Тьмы, Жизни и Смерти, Черного и Белого, – закончил за нее Марк.

Эвелина кивнула.