Кольцо безумия (СИ)

– Между прочим, там сказано – это я дословно помню: «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: перейди отсюда туда, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас».

– И что?

– И то. Вот скажи мне, где в этой фразе упомянут Бог? Аллах? Будда?

– Где б тебе в Библии упоминали Будду?

– Но дьявола-то там упоминают? А чем другие культы лучше или хуже? Но не в этом дело! Юля, понимаешь, в этой фразе просто говорится, что надо – верить. Но не упоминается, во что! В кого!? Зачем!? Просто – верить. И останавливает тех же вампиров и обжигает их не крест! А вера, которую вкладывает человек в свои поступки! ВЕРА! Не в Бога! И не в Аллаха! А просто – вера в то, что завтра будет завтра. Завтра взойдет солнышко. Завтра обязательно будет лучше, чем сегодня. Завтра жизнь будет продолжаться даже без нас.

– И послезавтра тоже, – чуть убавила я патетики.

– Да хоть когда! Ты же сама отлично понимаешь – главное – это не священные предметы, а вера в жизнь! В любовь! Вот чтобы ты знала – Бог есть Любовь, а Любовь есть Жизнь! И именно это спасает людей! И именно эту силу люди вкладывают в свою веру! Просто они ужасно боятся любить – любить до безумия и эту жизнь и весь окружающий мир. И верить – в них. И в себя! Вот и прячутся за Бога! Их можно понять – не у всех хватает сил! Но у тебя-то их хватает! Так что привыкай! Привыкай верить в жизнь…

Я потерла лоб. Сейчас меня волновало другое.

– Погоди-ка. То есть ты хочешь сказать, что можно пугать вампиров, например, символом Осириса, а не крестом?

– А почему нет? Чем он хуже? Кстати говоря, в Египте так и поступали. А в Греции вампиры шарахались от служителей Гелиоса и Зевса. А у вас на Руси любой волхв мог перемотать вампира на клубочек из шерстяных ниточек и связать носки.

– Ага! Ясно. Слушай, а тогда… а вампирам моя сила не вредна? Если я тянусь к магии жизни, а они все-таки померши…

– А это уж как ты сама пожелаешь, – весьма ехидно заметил Шарль. – Как с когтями. Можешь полечить, можешь покалечить.

Я вздохнула.

– Слушай, ты не хочешь еще посидеть за компьютером? А я пока все уложу в мозгах. А то… кошмар какой-то!

– Да ничего тут кошмарного нету. Я вообще удивлен, что ты этого раньше не знала!

Ага, откуда б мне это знать? От Мечислава я шарахалась, как черт от ладана, другим вампирам он меня просвещать сам запретил, ИПФовцы, хоть и предлагают свои услуги, но толку от них…

Нет уж, лучше без таких добрых советчиков.

Вот и получилось, что хоть я и умею что-то полезное, но совершенно не знаю, что я умею.

Ох.

А я оказывается, уже скоро год как маг жизни? Хм-м… Прикольно. Ладно. Считаем на пальцах? Маг воды? Гидромант. Маг смерти? Некромант? А маг жизни?

Витамаг? Витамант?

М-да. Лучше уж сразу – Витамин!

Я захрюкала и поползла вниз по дивану.

Отпоив меня водой и выяснив, что меня насмешило, засмеялся и Шарль.

А досмеявшись, заметил, что сравнение-то правильное. Маг жизни – это витаминка для окружающего мира. Вкусно, полезно, к месту и в тему.

Интересно, а как этот окружающий мир намерен меня употреблять?

Как-то вот не тянет быть съеденной!

О! Кстати о съедении!

Я вытащила рисунок Даниэля – тот самый, со Зверем, и показала Шарлю.

– Что это?

– Такой меня видел один вампир. Как, по-твоему, это согласуется с магией жизни? С моей точки зрения – это животное ничего кроме смерти не несет.

Шарль внимательно разглядывал рисунок.

– Юля, а что у тебя было с этим вампиром?

Я покачала головой.

– Не расспрашивай. Больно.

– Он тебя любил, – просто произнес полудракон.

Я отвернулась, моргнула ресницами, чтобы не разреветься.

Даниэль…

Кто сказал, что время раны лечит, тот душою ранен не бывал…

– А еще… Ты посмотри, насколько они – живые! Он лучше меня понял твою сущность. Ты никогда не задумывалась, что жизнь – жестокая штука?

– Сотню раз.

– Вот и посмотри на этот рисунок по-другому. Очаровательная, яркая, постоянно меняющаяся, восхитительная и неподражаемая, как сама жизнь женщина – и ее обратная сторона. Увы. Жизнь немыслима без смерти. Доброта – без жестокости. Любовь – без ненависти. Поэтому и Зверь. А вот кем станешь ты – зависит только от тебя. Кстати, это он вчера проявился?

Я опустила глаза.

– Да. Я испугалась.

Шарль пожал плечами.

– Юля, вряд ли я дам тебе хороший совет. Но одно могу сказать точно. Если ты будешь бояться своего зверя – фактически темную половину своей души, то она рано или поздно будет владеть тобой безраздельно.

– А что ты мне предлагаешь делать? Полюбить этот кошмар химеролога?

Я еще раз поглядела на рисунок Зверя-в-зеркале, Зверя с человеческими – моими! – глазами. Лучше он не стал. Ну вот ни на грамм!

– Нет. Не полюбить. Принять, как часть себя. Принять – и…

– Превратиться в кого-то другого?

– Или стать, наконец, настоящей?

– А ты уверен, что я смогу это выдержать?

– Нет. Но я в тебя верю.

М-да. Позиция достойная последнего фанатика. Не знаю. Но верю! Красота!

* * *

Константин Савельевич Леоверенский считал себя счастливым человеком. И не без оснований.