Кольцо безумия (СИ)

Я сделала шаг. Второй. Вплотную подошла к Досе. И поглядела в глаза. Некогда голубые, сейчас они, словно катарактой, были затянуты черной пленкой.

Одержимость, – мелькнуло в голове.

Но как это могло помочь?

Вблизи было еще страшнее и больнее. Черные пятна скользили вокруг нее, сливаясь в единую змею. И я знала – стоит нам соприкоснуться, как вся эта мощь обрушится на меня. И цель у нее будет только одна.

ЖРАТЬ.

А так хотелось жить. Но иначе я поступить не могла.

– Отпусти Настю.

– Я обещал. Я ее не трону.

Откуда-то я знала, что со мной сейчас говорит именно овладевшая телом Доси сущность.

– Пусть уходит. Когда ты… активизируешься… я не хочу, чтобы пострадали ее дети.

– Дети? Пищшшша.

Дети!? Пища!? Багровая ярость плеснула волной, поглощая, затопляя разум и душу. Наши дети для тебя – пища, тварь!? Как мышки для гадюки!? Но сотня крыс сожрет и удава! И не поморщится.

– Пусть уходит.

Я вся дрожала от бешенства. Но существо, кажется приняло это за страх. По губам Доси пробежала мерзкая ухмылочка.

– Ты свободна, лисичка. Иди.

Настя дернулась, попыталась сделать шаг – и осела на пол. Ноги ее не держали. Она попыталась ползти, кое-как цепляясь руками за пол, но с ее животом даже не смогла сдвинуться с места. И на лице ее был написан дикий, животный ужас. И страх. Не за себя, нет. За своих детей.

Дося откинула голову назад и расхохоталась.

Громко. Издевательски. Самоуверенно.

А меня словно кнутом стегнуло.

Смеешься, гадина!?

Ну так мы посмотрим, кто будет смеяться без последствий! Ты была сильна, пока я боялась! А сейчас…

Да я душу дьяволу заложу, чтобы ты, падла, сдохла!!!

Наверное, именно с такими чувствами шли в атаку наши солдаты.

Последний шаг дался мне легко и просто. Я вцепилась в запястья женщины и прошипела, как три га-дюки.

– Хочешь мою душу!? Ну, так получи, мразссссь!!!

И ярость накрыла меня с головой, выжигая все, кроме одного яростного желания.

Я умру, но и тебя со мной зароют. Я уже ничего не боялась.

Ни боли пронзившей все тело словно ледяными кольями в сотне мест.

Ни смерти, злорадно ухмылявшейся из затянутых плесенью глаз.

Ни-че-го.

Я проваливалась в черноту… проваливалась, чтобы открыть глаза в той самой пустыне, где нашла Мечислава.

* * *

Красный песок. Кровавое небо над головой. И безумная, иссушающая жара. И в этой пустыне друг напротив друга стояли двое. Хотя стояли – громко сказано.

Стояла – я.

А второе…

Оно обвивалось вокруг меня.

Это действительно было что-то вроде змеи. Вроде, потому что на теле змеи была человеческая голова. Похожая на человеческую.

Вроде бы те же глаза, те же губы, те же скулы и нос…

И в то же время…

Это лицо было абсолютно чуждым всем людям. Слишком длинный нос с горбинкой. Слишком большие глаза с вертикальными зрачками. Белые глаза – с черными провалами в никуда. Слишком высокий лоб и узкие скулы. И острый, как игла, подбородок.

Змея обвивала меня так, что сложно было пошевелиться. Свободны пока еще были руки. Пока. Но гадина старалась притянуть их к моему телу.

А я вцепилась в нее чуть ниже головы.

Мы глядели друг другу прямо в глаза.

– Вот ты какой, – шипела я.

– Вот ты какая, – шипела гадина. Гад? А неважно. Важно было другое. Вцепиться – и душить, душить мерзкую тварь. Не обращая внимания ни на что. Ни на жару, ни на боль во всем теле, ни на тяжесть…

Я буду держаться. Я не знаю, сколько пройдет времени, прежде чем я упаду.

Наверное, много. Я – сильная. А эта тварь сейчас ослабела. Именно поэтому я пока еще жива. Но победить я все равно не смогу. И тогда эта гадина заглянет в мои глаза – и прильнет последним поцелуем к губам, высасывая душу из тела.

И я исчезну. Или что еще страшнее, стану ее слугой.

Пустыня, как ей и положено, была пуста. Но я все же ощущала, где-то далеко, на самой грани сознания, многоголосый шепот сотен и тысяч душ, поглощенных этой тварью. Они тоже были здесь. Но почему-то это существо не спешило натравить их на меня. Почему?

Неважно. Важно – другое.

Держаться, что есть сил. Бороться со смертью до… до смерти! Как держались наши ребята в Брестской крепости. До последнего патрона, до последней капли крови, до последнего вздоха, кровавой пеной замирающего на губах. Умереть? Пусть так. Но даже в смерти – не сдаться.

И впиваться немеющими пальцами так, чтобы их свело судорогой. Чтобы их не разомкнули даже после моей смерти!

– Покориссссь… – шипела змея. – Ссссдайссся…

Я не отвечала. Не собираюсь размениваться на мелочи. Я буду драться до конца. А слова? Слова тут не нужны.

Разве что…

Вы слышите меня? Вы, кого убила эта гадина!?

Я не сдаюсь. Я еще жива.

* * *

Мечислав беспомощно наблюдал, как Юля идет вперед. К чудовищу, в которого превратилась обычная певичка.

Рядом застонал Шарль, вытянул руку, в тщетной попытке остановить Юлю. Но куда там!

Эта безумная шла вперед.

Мечислав знал – она не справится. Ни за что не справится. И еще знал…

Боги, он никогда не решился бы поступить именно так.

Смерть – это еще не настолько страшно. Это завершение одного пути и начало другого. А вот ЭТО…

Эта гадина – окончание всего. Жизни. Смерти. Души. Разума.