Кольцо (другой перевод)

В девять вечера жена с дочкой, как обычно, легли спать. Асакава сидел и размышлял над последними словами Рюдзи: «Зачем Такаяме понадобилось столько раз смотреть сцену с новорожденным? И старуха эта… „Нали ште раждаш догодина“, то есть „в следующем году родишь“… Интересно, тот, кто у них там родился, имеет хоть какое-нибудь отношение к плачущему младенцу из следующей сцены? Потом еще эти непонятные затемнения, которые повторяются через более или менее равные промежутки времени… Сколько они их насчитали? Штук тридцать, не меньше…»

Асакава решил еще раз посмотреть кассету, чтобы подсчитать точное количество «затемнений». Пусть методом научного тыка, но Рюдзи тоже изо всех сил старается, ищет разгадку. Там, где ему не помогает логика, Такаяма всегда может положиться на свою интуицию. Асакава же, в свою очередь, в полной мере обладал необходимой журналисту способностью терпеливо, шаг за шагом двигаться к истине. Он был гением методичного, скрупулезного расследования.

Кассета лежала в одном из ящиков письменного стола. Асакава достал ее и направился к видеомагнитофону. За секунду до того, как вставить пленку, он вздрогнул и опустил руку с зажатой в ней кассетой.

…стоп. Что-то не так…

Он не мог понять, что именно его смущает, просто неожиданно на полную мощность заработало шестое чувство… Еще когда он доставал кассету из ящика стола, у него появилось нехорошее предчувствие. Теперь же оно перешло в полную уверенность, что случилось что-то ужасное. Какое-то едва заметное, но роковое изменение…

…в чем же дело? Что изменилось?..

Сердце забухало в ушах.

…почему же так не везет? Все это не к добру… Давай же, соображай. Что тебя так напугало? Все, вспомнил! Я же перемотал кассету на начало, а теперь она промотана вперед почти на треть. Как раз там, где кончается запись. Кто-то посмотрел и не перемотал. Кто же это может быть? Кто в мое отсутствие…

Асакава в панике кинулся в спальню. Сидзука и Йоко сладко спали, свернувшись под одеялом. Асакава принялся тормошить жену, сильно тряхнул ее за плечо.

— Эй, проснись, проснись, тебе говорю! Сидзука! — прошипел Асакава. Если бы он не боялся разбудить дочь, он бы заорал во весь голос. Сидзука недовольно поморщилась и попыталась высвободить плечо.

— Сейчас же вставай!!! — Его голос исказился от злобы и страха настолько, что Сидзука проснулась, почувствовав, что что-то неладно.

— Ммм… Что такое? Что-то случилось?

— Мне нужно с тобой поговорить. Пошли в гостиную, — с этими словами Асакава схватил жену за руку и потащил: сунул ей под нос кассету:

— Ты это смотрела, а? Отвечай!

Сидзука, оторопев от подобной бесцеремонности, молча переводила оценивающий взгляд с перекошенного лица Асакавы на зажатую в его руке кассету.

— И судя по всему, это было ошибкой? — наконец произнесла она.

«…С чего это ты так разбушевался? Сам небось ушел к Такаяме в воскресенье, обо мне даже и не вспомнил. Я тут чуть с ума не сошла от скуки, ну и вспомнила про кассету, которую вы тайком от меня смотрели с твоим любимым Рюдзи… Что ж такого? К тому же кассета эта совсем неинтересная… старье какое-то… Наверное, это гении из вашего еженедельника постарались…» — мысленно набросилась на мужа Сидзука, но вслух ничего не сказала. Хотя всем своим видом показывала, что она не понимает, отчего это он так на нее сердится.

Первый раз с тех самых пор, как они поженились, Асакаву охватило желание врезать жене как следует.

— Боже мой, какая дура! — Он только изо всех сил сжал кулаки.

Так. Надо успокоиться и подумать трезво. Разве это не он сам виноват? Кто, спрашивается, положил кассету в такое место, куда жена то и дело заглядывает? Понадеялся, дурак, на то, что жена не будет лезть в его дела, и положил кассету в письменный стол… Соображать же надо! Почему ему не пришло в голову, что такую опасную вещь лучше спрятать подальше?! И ведь с самого начала было ясно, что Сидзука при первой же возможности посмотрит эту злополучную кассету — она же сгорала от любопытства с того самого вечера, как застукала их с Такаямой у телевизора… Сам виноват, идиот несчастный!

— Извини, — с вызовом сказала Сидзука.

— А когда ты смотрела эту кассету? — голос у Асакавы задрожал.

— Сегодня утром.

— Ты не врешь? — Бедная дурочка, не понимает, насколько это важно — знать точное время. Мало ли, она вполне могла посмотреть эту пленку и вчера…

Но Сидзука уверенно кивнула.

— А не помнишь случайно, в котором часу?

— Какая тебе разница?

— Отвечай! — Асакава снова сжал кулаки.

— Ну… в пол-одиннадцатого, наверное… Сразу после «Рыцаря в маске».

…рыцарь в маске? Какой еще рыцарь? Это же детская передача. Было бы понятно, если бы ее Йоко смотрела…

Асакава чуть не потерял сознание.

— Слушай меня внимательно. Это очень-очень важно. Поэтому постарайся точно вспомнить… Когда ты смотрела эту кассету, где была Йоко?

Сидзука еле сдерживала слезы:

— Она у меня на коленях сидела…

— Ты хочешь сказать, что наша дочка… что Йоко смотрела эту гадость вместе с тобой?..

— Да она почти не смотрела, она же ничего не понимает… Так, время от времени поглядывала на экран…