Кольцо фараона

Вероятно, я утомил читателей своими описаниями того, как я стараюсь добраться до своего дома. Дом есть дом, да и жизнь в наше время все равно лучше, чем в те благословенные времена, когда еще мало чего изобретено. Тогда машины не создавали пробки на дорогах, потому что еще не было машин. И тогда не было хороших дорог, кроме тех, которые римляне строили в завоеванных провинциях. По этой причине и Россия осталась без дорог, оказавшаяся вне сферы интересов Рима. И это стало как бы бедой России. А в сочетании с нашими дураками бездорожье стало просто национальным бедствием, продолжающимся, почитай что, до сегодняшнего дня.

Так и мы с капитаном Белецким не торопясь, с лошадиной скоростью ехали из осажденного Крыма в Москву, где находился государь по случаю высадки десантов коалиции на Аланские острова и бомбардировки Соловецкого монастыря.

Лошадиная скорость это, конечно, быстрее, чем пешком, но при хорошем раскладе в день мы проезжали до шестидесяти верст. Были бы мы фельдкурьерами, то неслись бы и днем, и ночью, меняя лошадей на станциях по одному лишь грозному взгляду. Вообще к "фельдам" все относятся с уважением, как сейчас, так и тогда. Одна только "фельдполицай" чего стоит.

Пока мы ехали, преставился государь император Николай Павлович, государь грозный, да только от грозности его мы проигрывали войну в Крыму. Отпели почившего царя и короновали нового, Александра Николаевича, которому присвоили номер два. Траур по царю закончился очень быстро, и вокруг было ликование по поводу воцарения нового.

Встретили нас достаточно равнодушно. Знакомые Белецкого спрашивали, - ну, как там? - и, не дожидаясь ответа, начинали обсуждать, кто и в чем был одет на похоронах и на коронации. Это было более интересно, чем слушать рассказы о Севастополе, где не было достаточного количества боеприпасов, вооружения, продовольствия, перевязочных средств и прочее, и прочее.

Белецкий присутствовал на представлении императору. Адъютант со списком шепотом говорил, кто стоит в числе представляющихся. Молодой царь спросил:

- Как, Белецкий, там дела?

- Сражаемся за Царя и Отечество, Ваше Императорское Величество, - бодро ответил капитан.

- Молодцы. Поздравляю тебя флигель-адьютантом, - сказал царь и проследовал дальше.

Из дворца Белецкий прибыл в эполетах капитана первого ранга с вензелями Александра II и привез мой орден Станислава третьей степени с мечами.

- Поздравляю, господин капитан первого ранга, - бодро начал я, но Белецкий пожал мою руку и вызвал полового, чтобы накрыли стол комнате.

- Понимаете, Владимир Андреевич, - сказал он, - у меня такое впечатление, что наверху просто раздосадованы тем, что мы сражаемся в Севастополе и приносим им хлопоты по снабжению армии и призрению увечных ветеранов. Давайте поднимем наши бокалы за тех, кто сейчас на бастионах и в цепях стрелков отражает вражеский натиск, чтоб живы были!

Потом пили за орден. За здоровье. За офицерское братство. Затем Белецкий заказал извозчика и сказал, что ночевать будет у родственников и пожелал мне спокойной ночи.

- Не знаю, как завтра все будет, - сказал он, - то ли в свите буду, то ли получу назначение обратно на флот. И вы, голубчик, постарайтесь достать пехотные эполеты, а то все косятся на наши погоны. Вот и я новые эполеты получил прямо из канцелярии. Прощайте, Владимир Андреевич.

- И Вы прощайте, господин капитан первого ранга, не известно, свидимся ли еще, - сказал я.

Мы обнялись на прощание и Белецкий уехал. У меня была бумага, что подпоручик Иркутянин Владимир Андреевич командирован из действующей армии в Москву для получения ордена. Подпись адмирала Нахимова и печать. Прощай вчерашняя Россия. Завтра я буду в сегодняшней Москве, заберу свой паспорт в почтовом отделении и снова стану российским гражданином образца 2008 года от Рождества Христова. Приеду в свой сибирский город. Лягу в теплую ванну, закурю хорошую сигарету и буду предаваться мечтам о чем-то хорошем.

Глава 37

Как мы заказываем такси, так и я договорился, чтобы мне вызвали извозчика. Ямщик поморщился, когда узнал, что мне нужно ехать в Останкино, но когда узнал, что будет оплачена дорога и обратно, и платить я буду ассигнациями полуторную цену.

- Садитесь, барин, домчу так, что оглянуться не успеете, - сказал лихач.

Посмотрев на мой орден, он вдруг сказал:

- Зять мой в Севастополе, Петр Иванов, тридцать лет ему, не встречали там, ваше благородие?

- Может и встречал, не волнуйся, живой он, - сказал я, чтобы успокоить, и он это тоже понял, вздохнул и тронул вожжи.

Часа за два мы добрались до Останкино. Небольшая деревушка с господским домом.

Где-то у пруда я попросил остановиться, расплатился и отпустил извозчика.

Что-то я волновался. Вроде бы плевое дело - повернуть кольцо на полтора оборота - потемнеет в глазах, зато я окажусь в современной Москве, правда в военном мундире девятнадцатого века.