Кольцо Фрейи

Хлода слегка переменилась в лице. Видимо, она уже слышала об этом и знала, что ее муж имеет в виду, тем не менее помедлила, прежде чем встать и выйти. Когда она вернулась, в руках у нее был большой свернутый кусок хорошей шерсти, выкрашенной в ярко-красный цвет. Хватит на новый плащ, чтобы поставить его на старую меховую подкладку. Подойдя к Гунхильде, она почти бросила ткань ей на колени, и ее пухлые губы при этом презрительно дрогнули. Гунхильда поежилась: эта женщина уже была ей врагом, хотя они не обменялись еще ни единым словом. Вместо того чтобы поднести ей подарок, Гунхильда невольно вынудила ее поступиться собственной обновкой. Но разве могла она отказаться? Тогда она навлекла бы гнев Харальда, а что этого делать не стоит, Гунхильда уже хорошо знала.

Через некоторое время Гунхильда уже почти весь день проводила на ногах. Усадьба Горма была заметно больше Слиасторпа: двор, окруженный частоколом, насчитывал сотни по три шагов в длину и ширину. Там был огромный хозяйский дом, построенный из поставленных стоймя толстых досок на бревенчатой основе, с высокой дерновой крышей и дымовыми отверстиями под ней. В средней части располагался пиршественный зал, по обычаю называемый «теплым покоем», поскольку на земляном полу его, между резными опорными столбами крыши, располагалось три больших очага, обложенных камнем. Между столбами и стенами тянулись деревянные помосты: днем на них сидели, а ночью спали головой к огню – так они были широки. Для семьи хозяина имелись отдельные помещения в концах дома, в том числе женский покой, где жила Ингер и служанки; кроме лежанок и сундуков, там находилось несколько ткацких станов и прочие принадлежности женских работ. С другой стороны от теплого покоя была кухня, где в больших черных котлах ежедневно готовили еду на сотни человек – домочадцев, челядь, дружину. Хирдманы жили в другом доме внутри той же ограды, столь же большом; для гостей имелся третий дом. Прочее место занимали хозяйственные постройки, мастерские, домики ремесленников и более богатых хирдманов, имевших собственные семьи и хозяйства.

Гунхильда все еще кашляла и была слаба, но лишь изредка уходила прилечь. Остальное время дня она проводила в девичьей, иногда в гриде, где королева Тюра, ее дочь и невестка со служанками пряли и шили. Гунхильда тоже взялась за прялку. Но беседа поддерживалась в основном между Тюрой и Асфрид: две пожившие женщины рассказывали молодым о своих общих предках и деяниях минувших лет. Нередко послушать их приходил Кнут, а однажды даже Харальд присел ненадолго на скамью. При этом он не сводил глаз в основном с Гунхильды, но она не смотрела на него.

– Конунг Горм вчера говорил со мной о тебе, – тайком сказала ей Асфрид как-то утром. – И Тюра тоже. Горм не прочь взять тебя в жены своему сыну.

– Которому? – невольно вырвалось у Гунхильды, и сердце вдруг забилось. Ей вдруг так ярко представился Харальд, обнимающий ее, что стало жарко.

– Кнуту, разумеется, – удивилась Асфрид. – Харальд младше и уже женат.

– Это не настоящая женитьба, – пробормотала Гунхильда, сама стыдясь своей глупой ошибки.

– Да, не настоящая, но у Кнута нет даже такой жены, а невеста твоего происхождения полагается ему, как старшему. А главное – я к тому веду, – что сам Кнут очень хочет видеть тебя своей женой, а Харальд противится этому.

– Вот как! – Гунхильда вскинула глаза. – Харальд не хочет, чтобы Кнут на мне женился?

– Он не доверяет тебе. Он все-таки считает, что ты не чужда колдовства и зачаровала Кнута, вынудила отступить от Хейдабьора, хотя ничто не мешало ему занять вик.

– Но это была не я!

– Он, как мне думается, не слишком верит, что к его брату приходила сама Фрейя. Или совсем не верит. К тому же считает опрометчивым вводить в род женщину из семьи кровных врагов, пока эти враги не побеждены и мир не заключен. И с этим его доводом Горм согласен. Ни свадьбы, ни обручения ведь не может состояться, пока Олав не вернется и они с Гормом между собой не договорятся.

– Но ведь никто не знает, когда отец вернется!

– Да, и это может случиться не скоро. – Асфрид вздохнула. – Я молю богов, чтобы они не приказали мне умереть раньше, чем все это уладится, и ты не осталась здесь, среди чужих, совсем одна.

– О нет! – Гунхильда в испуге прильнула к бабушке. – Ты ведь совсем здорова, ты проживешь еще много лет!

– Бывало, женщины жили и дольше, но я была бы спокойнее, если бы ты обрела защитника понадежнее, чем старуха. Тюра благосклонна к тебе, она не даст тебя в обиду, даже если меня не станет, но и она не сможет помочь, если дела Олава пойдут плохо и ты сделаешься дочерью разбитого или погибшего конунга. Тогда и ты сможешь в лучшем случае стать такой же побочной женой, как Хлода. Спасет нас только, если Олав вернется с войском и сможет договориться с Гормом по-хорошему. Но пока мы с тобой здесь, договор будет таким, какого захочет Горм. Кнут на нашей стороне, а Харальд против. В их собственной семье нет согласия. Не знаю, к добру это для нас или к худу.