Кольцо Харона

— Методом, примененным в Аресибо, — ответила Марсия. — В двадцатом веке построили огромный радиотелескоп. Не то на Бермудах, не то на Кубе, не то где-то еще[9]. И использовали старую-престарую идею. Она состоит в том, что, если послать двоичный сигнал, основанный на довольно простых понятиях и образах, совершенно чуждая отправителю цивилизация сумеет его понять. Большая часть первого послания будет состоять из основных понятий: о числах, величинах и структуре атома — в схематичной форме. Цифры от одного до, скажем, десяти; затем ряд простых чисел; возможно, доказательство теоремы Пифагора. Когда послано достаточно для того, чтобы инопланетяне составили некоторое представление о цивилизации-отправителе, можно передать в общих чертах, как выглядит биологический вид, к которому относится отправитель, карту планеты. Солнечной системы.

Дальше имелось в виду, что, поскольку у братьев по разуму теперь есть набор основных сведений о числах, геометрических понятиях, масштабе и структуре атома, можно переходить к настоящему разговору, если, разумеется, предполагаемая цивилизация, откликнувшаяся на наш голос, не находится слишком далеко. Потому что если ждать ответа на какой-нибудь элементарный вопрос несколько лет, то разговор вряд ли получится плодотворным. Не думаю, что в двадцатом веке кто-то собирался посылать трехмерные динамичные образы, но принцип этого послания такой же. Первая серия сообщений, посланных на Луну и обратно, на другой конец червоточины, очень напоминает последовательность чисел, о которой я только что говорила.

— Погодите-ка, — возразил Ларри. — Описанный вами метод предназначен для посланий адресату, не знакомому с вашим языком.

— Правильно. В сущности, для начала вы посылаете введение в язык, чтобы сделать понятным все последующее.

— Но они посылают сообщения своим же агентам, — заметил Ларри. — Тут какая-то неувязка.

— Я знаю только то, что видела, когда расшифровывала сообщение. В поисках толкования первого послания мне пришлось полностью переработать программу. Как только компьютер ухватил идею, он перешел в автоматический режим и стал сам заучивать новый язык. Я просто сидела и наблюдала. Это был классический пример послания, о котором испокон веков мечтают все студенты на лекциях по ксенобиологии, только, пожалуй, несколько сложнее того, что они себе представляют.

Вы знаете, что откуда-то с Луны идет сигнал на волне двадцать один сантиметр. Радиопередатчик никто не может найти. Вероятно, этот сигнал и поступает к харонцам, находящимся на другом конце червоточины. Они посылают обратно повтор принятого послания на двойной длине волны, а затем собственное сообщение. Потом харонец-отправитель с Луны передает повтор этого сообщения. Вот такая у них связь. Но вот что важно. Один или два раза передатчик на Луне воспроизводил точную копию входящего послания, а вслед за тем измененный вариант. Я это поняла, лишь когда сравнила две копии. В измененном варианте исправлялись языковые ошибки харонцев, которые находятся на другом конце червоточины. Я могу с уверенностью сделать вывод: харонцу с Луны пришлось обучать адресата своему языку. И для адресата, кто бы он ни был, этот урок не был неожиданностью. Об этом говорит та очевидная готовность, с которой он ответил на сигнал с Луны. То есть он ожидал этого сигнала, хотя и не понимал языка. Он делал ошибки, пока ему не научился.

— Но вы здесь говорите не совсем о языке, — сказал Ларри. — Во всяком случае, мне так кажется. Не было ли среди сигналов условных знаков, которые вы не сумели расшифровать? То есть вот что меня интересует: не было ли в этих сообщениях, помимо изображений и экспериментальных данных, еще чего-то такого, что относится к области абстрактного мышления? Ну, там объяснений каких-то, приказов…

Марсия уже была готова возразить, но передумала.

— Нет, не было. Ничего необъяснимого. Только поток данных. Я смогла дешифровать все целиком, составив зрительные образы той или иной степени сложности. Но если вы хотите придраться, то это действительно не настоящий, естественный язык.

— Подождите, — вмешался Макджилликатти. — Эти сукины дети посылают сообщения. Почему же это не язык?

— Потому что, если действительно придраться, это даже не сообщения, — ответил Ларри. — Это картинки. Отправитель и адресат договорились исключительно о такой форме посылки сигналов.

— Ну и что?

— А то, что они могут посылать только данные, но полноценного общения нет. По крайней мере, полноценного в человеческом смысле. Нет советов, предложений и прочего.

— А какая разница?

— Разница, как между фотографией вашей тети Минни и письмом, раскрывающим, что вы думаете о старушке, — сказал Ларри. — По словам доктора Макдугал, в послании нет ни одного непонятного сигнала. То есть мы можем с полнейшей уверенностью говорить, что в сообщениях имеются изображения и данные, но нет слов, объясняющих, что все это значит.

— Возможно, они не нуждаются в языке, — заметила Сондра. — Потому что им не нужно толкование.

Ларри посмотрел на Сондру.

— Продолжай. Что ты хочешь этим сказать?