Кольцо леди Дианы

Сценаристом на проекте работала Леночка Полякова. Рыжая, жизнерадостная, она казалась смешливым ребенком, который пришел в этот мир для развлечений, не для работы. Но, как ни странно, именно у этой девушки получилось быстро и доходчиво открыть совершенно новую грань русского языка, с которой прежде Лике не приходилось сталкиваться ни в журналистике, ни в писательстве.

Киноязык – он потрясающий, уникальный. Он должен быть образным, емким и колоритным – никаких журналистских штампов. Так что – прощайте, литературное гурманство, длинные тирады героев, стилистически выдержанные описания и психологические характеристики. Все это должно быть понятно из коротких реплик героев фильма. Поэтому ценность слова возрастает во сто крат. Это очень увлекательно: пробовать вкус каждого словесного нюанса, сочинять фразы не в порыве угарного вдохновения, а с холодностью и беспристрастностью хирурга, архитектора, аналитика…

Работать вторым сценаристом в связке с Леночкой оказалось очень интересно. Но не всегда легко. Полякова жила проектом всей душой и требовала, чтобы все болели той же болезнью. И плевать она хотела, что у маленького ребенка свои правила, с которыми мама должна считаться. Иногда Полякова становилась агрессивно навязчивой, могла приехать и всю ночь обсуждать какие-то сцены, нимало не беспокоясь, что в соседней комнате Даринка изнемогает от жара. Но Лена никогда не говорила ни о чем, кроме предстоящего фильма. Или нет, не совсем так. Лена пыталась обрушить на нее водопад подробностей своей личной жизни, походов по магазинам и прочей женской дребедени. Приходилось пресекать такие намерения. Почему? Конечно, Лена – очень интересный собеседник, активный любознательный человек. Но она принадлежит к числу тех женщин, которые кровь из носа – а урвут свое, легко растолкают всех на пути к собственной цели. Настойчивость – теоретически прекрасное качество. Но когда она перехлестывает через моральные рамки, превращаясь то в наглость, то в бесцеремонность, то в хамство… Поэтому, наверное, назвать Лену подругой все-таки Лике не хотелось. Приятельницей – да. Но не более того. Слишком велика разница во взглядах на то, что такое хорошо и что такое плохо. Конечно, друзья не обязательно должны быть во всем похожи. Но что делать, если взгляды одного противоречат принципам другого?..

– Так в чем дело? – после долгой паузы поинтересовалась заинтригованная Вронская. – Я все жду, когда ты мне откроешь свою сокровенную тайну. А ты молчишь.

– Я даже не знаю, как начать.

– С начала.

– У меня потолок упал.

– Да? Я не удивлена. Давно подозревала, что у некоторых крыша поехала. Так что твоя шутка не оригинальна.

– Лика, – застонала Лена, явно сдерживая смех. – Ты не ерничай. У меня правда беда. Потолок на кухне отвалился, честно. И это накануне Нового года!

Вронская сразу же сменила тон:

– Сочувствую… Только знаешь, я ремонтом давно не занималась, так что никаких строителей порекомендовать не смогу.

– Да дело не в этом. Объявлений в Интернете – как грязи. Слушай, ты сейчас где?

– В центре пока. Домой собираюсь.

– Отлично! Я к тебе подъеду!

И Лена повесила трубку.

Скрипнув зубами, Вронская сразу же набрала ее номер.

«Абонент отключен или находится вне зоны действия сети», – сообщил равнодушный механический голос.

Вот! С этой барышней всегда так! «Я приеду», – и точка. Между прочим, сегодня вечером Лика собиралась отвести Даринку к логопеду. «Мама, не хочу к догопеду», – ныла малышка, с младенчества оравшая при виде любого человека в белом халате. Вот и не будет никакого «догопеда», по крайней мере, сегодня. С такими-то приятельницами…

Злая до невозможности, Лика быстро очистила машину, завела двигатель и направила «Форд» прямиком в пробку, закупорившую выезд на Садовое кольцо.

Даринку из детского сада заберет домработница Светлана.

А Полякова пускай поторчит часик-другой перед подъездом, поостынет и подумает о своей бесцеремонности. Так ей и надо, нахалке!

* * *

Интересно, колдуну придется рассказывать все во всех подробностях, как и психотерапевту? Психотерапевт – это очень тяжело, мучительно, невыносимо. И – Вася Скрипников поднял воротник дубленки, загородился от колючего морозного ветра – самое обидное, безрезультатно.