Кольцо Летучей мыши

Я перелистала несколько страничек, где Арина расписывала разговоры с людьми, по словам которых они сталкивались с вампирами. Книги, которые она нашла про них. Свою историю, но её уже мне рассказал батюшка. Конечно, всё это интересно почитать, но времени у меня итак мало. А вот это интересно.

«…вампир — это ходячий труп. В нём нет ни капли жизни, лишь голод, один только голод. Они бессмертны, очень сильны, быстры и почти неуязвимы. Но и у них есть слабые места. Солнце, серебро, осина и освящённые предметы, в том числе святая вода. Вот компоненты, которые для них смертельны. Пусть и в разной степени. Для молодняка — тех, кого только недавно сделали вампиром — малейшее прикосновение с этими предметами приводит к гибели. Днём они совершенно безопасны. Спят, если можно о них так сказать, смертельным сном в тёмном прохладном помещении. Найдя эти лежбища, их можно просто сжечь. Но чем старше вампир, тем он больше приспосабливается к окружению. Сон днём у них становится не таким крепким. Чем ближе к закату, тем они сильнее…».

«…питаются вампиры раз в месяц. В полнолуние. Если они не собираются создать себе подобного, то жертва умирает».

Когда я отложила дневник, солнце уже приближалось к закату. Я быстро соскочила с кровати. Времени у меня оставалось слишком мало. Сегодня ночью полнолуния и это значит, что графу понадобится кровь.

В первую очередь нужно было найти, где граф прячется. Что с ним буду делать, я точно ещё не представляла. Надеялась, что спасёт кольцо и хватит лишь бутылочки со святой водой. Если он вампир — то вода подействует, а нет — извинюсь. Мелькнувшую мысль — поделиться с Антоном и Инной — сразу же выбросила из головы. Не поверят. В этом я была уверена.

Я вышла из комнаты и остановилась, перебирая про себя подходящие места. В фильмах и книгах вампиры всегда спали в родовых гробницах, подвалах, погребе. Или же в своих комнатах, с закрытыми тяжёлыми шторами окнами.

Тихие шаги внизу заставили замереть и осторожно приблизиться к перилам. Внизу Пётр, подозрительно оглядываясь по сторонам, направлялся в сторону кухни. Я быстро сбежала по ступеням и последовала за ним. Спрятавшись за углом, увидела, как слуга графа открыл дверь в погреб и с полным бокалом красного вина в руке спустился вниз.

Я прижалась спиной к стене, сердце так стучало, что казалось выпрыгнет из груди. Неужели даже искать не придётся? Он там?

Ожидание, когда слуга вернётся, показалось очень долгим, хотя, судя по часам, прошло не больше пяти минут. Пётр запер за собой дверь и спрятал ключ за шкафом. Я довольно кивнула и тихо попятилась. Добравшись до основания лестницы, развернулась и взлетела на второй этаж.

Вооружившись колечком и святой водой, я проскользнула в комнату Инны и взяла её сотовый, в котором был фонарик. И снова направилась к кухне. Открыть дверь погреба не составило труда. Каменная лестница терялась где-то внизу в темноте. Поблагодарив свою предусмотрительность, медленно начала спускаться. Свет от фонарика испуганно дрожал передо мной и изредка пугал сотворёнными тенями. Через ступеней двадцать лестница закончилась. Я оказалась в маленькой каморке, без единого окошка. В центре стоял… гроб? Но присмотревшись, с облегчением выдохнула. Воображение сыграло злую шутку. Не гроб, а узкая кровать, а вот на ней спал граф. Или не спал?

Я осторожно приблизилась. В одной руке дрожал фонарик, в другой — открытый флакончик с водой. Бледное лицо графа сливалось с подушкой, и он не дышал. Нерешительно протянула руку, собираясь выплеснуть воду. Глаза графа неожиданно открылись, и я от удара в грудь перелетела всю каморку и спиной врезалась в стену. Со стоном из-за вспыхнувшей боли сползла на пол. Флакончик с водой и фонарик вылетели из рук и с шумом приземлились где-то неподалёку. Фонарик замигал, но, к счастью, не потух.

Сквозь слёзы разглядела нависшего надо мной вампира. Горящие красным глаза графа одновременно завораживали и приводили в ужас.

— И на что ты надеялась?

Я, усилием воли поборов наваждение, выставила перед собой руку с кольцом.

Граф с громким проклятием отступил на шаг. Медленно с ног до головы окинул меня взглядом. Губы скривились в презрительной усмешке.