Кольцо мечей

Анна допила вино, снова наполнила стакан и включила последнюю голограмму, которую получила от Эттин Гвархи. Вид на какую-то планету из космоса. Ее опоясывали кольца, более эффектные, чем кольца Сатурна — витые, разорванные, а вокруг обращались десятка полтора лун. Гигантские циклоны закручивались спиралями и сверкали в атмосфере планеты. Кольца сияли в свете невидимого солнца. Анна прихлебывала вино.

Утром ее провожал Матсехар.

— Я бы задушила вас в объятиях, — сказала Анна.

— Это невозможно, как вы, наверное, знаете. Но я сочту ваше пожелание выражением благопристойной симпатии.

Они шли рядом по прохладным ярко освещенным коридорам. Анна сказала, что видела Ника и что ему понравился «Макбет».

— Пока мое лучшее произведение. Мне кажется, наконец я прошел… двинулся вперед… Какое тут подойдет слово?

— Но это зависит от того, что вы хотите сказать.

— Я чувствую себя так, словно пробыл в каком-то месте слишком долго, и оно уподобилось комнате в старинных сказаниях, которая уменьшается, темнеет, превращается в ловушку. Но теперь… Ха! Я вышел из этой комнаты и словно стою на краю необъятной равнины.

— Прорыв, — сказала Анна. — Вот слово, которое вы искали.

Он задумчиво повторил.

Она спросила его про шекспировский фестиваль. Он искоса взглянул на нее.

— Ники рассказал вам? Все произошло слишком быстро. У нас не было времени для настоящих репетиций. Зрители были трудными, а музыка резала уши. «Резала»я употребил в человечьем смысле. Замечательно, сколько можно узнать о культуре из идиоматических выражений.

— Ник сказал, что фестиваль оказал нужное влияние. Он же был устроен ради этой цели.

Он опять посмотрел на нее искоса.

— Да, но не так, как мне виделось. Будь у нас больше времени, не окажись главный музыкант идиотом, сумей мы получить новые костюмы…

Он остановился у двери человеческого сектора. Она прошла в наблюдательную комнату и села следить за заседанием, как всегда утомительно скучным.

Потом пообедала с делегатами и сообщила им, что Ник вернулся.

— Он сказал вам, где был? — осведомился Сиприен Мак-Интош.

— На хварской планете. — Она доела тушеную фасоль и ковыряла вилкой размороженную цветную капусту под перечным соусом, выискивая сколько-нибудь хрустящий кусочек.

— А зачем? — спросил Сиприен.

— Они устраивали шекспировский фестиваль, и Ник им потребовался для ответов на вопросы в дискуссиях после спектаклей. — Договорив, она посмотрела на него.

— Они сняли своего лучшего переводчика с мирных переговоров ради шекспировского фестиваля? — недоверчиво сказал Сиприен.

Анна вновь уставилась на свою капусту.

— Они относятся к искусству очень серьезно.

Матс проводил ее до женской половины и остановился у двери.

— Вы не зайдете? — спросила Анна.

— Посетить мою родственницу? Сегодня нет.

Анна пошла к себе и вновь, едва открыв дверь, почувствовала запах кофе. На одном из столиков стояли две белые керамические кружки. Ник как раз выходил из кухни с кофейником в руке. На этот раз он был одет в военную форму. К поясу он приколол три бляхи. Она еще не видела, чтобы он носил их с формой. И прежде их было две.

— Что происходит? — спросила Анна.

Он налил кружки и оглядел столик.

— Тут кофейник не поставишь. Одну минутку.

Она опустилась в кресло. Во рту у нее сохранился привкус перечного соуса. А что, если и запах? Возможно, кофе его уберет. Она взяла кружку. Вернулся Ник и тоже сел.

Анна спросила про бляхи.

— Вот на этот вопрос я отвечаю с удовольствием! — Он улыбнулся. — Сплетение постановило, что мне положен официальный статус. Теперь я безоговорочно признан личностью. И я работаю для Людей уже двадцать лет. Не годится, чтобы со мной обходились как с изгоем или нищим из уничтоженного рода. А потом они создали для меня мой род. Такое случается примерно раз в поколение, либо когда большой род делится, либо когда два мелких рода решают, что им лучше объединиться. Но это… — Он погладил металлические диски. — Впервые подобное было постановлено для землянина или группы землян.

— Вы как будто счастливы.

— В первый раз за долгие годы, если не в первый раз в жизни, я чувствую, что я свой. — Он помолчал. — Тетушки считают, что меня пора повысить. Держатель я уже очень давно. Мне неловко принадлежать к низшему рангу, особенно теперь, когда я личность и у меня есть свой род. Люди решат, что Гварха мне не доверяет, а это бросит тень на все доводы, которые женщины Эттина приводили Сплетению. Ни одна женщина не позволит себе сказать мужчине, как ему следует поступать на периметре — во всяком случае прямо. Но они высказывают предположения, а он обычно прислушивается к своим родственницам, хотя в данном случае я в этом не так уверен.

— Но почему? — спросила Анна.

— Гварха готов сделать для меня очень многое, а для тетушек — практически все. Но не подвергнуть опасности Людей. А я показал себя ненадежным.

— Поэтому он и раньше обходил вас повышением?

Ник взял кружку, зажал ее в ладонях, словно грея длинные пальцы.