Кольцо мечей

Он вышел в открытую дверь, откуда навстречу ему прошел Никлас. Дверь закрылась. Ник неторопливо подошел к столу генерала и прислонился к нему. Он был в своем обычном коричневом костюме и засунул руки в карманы новой куртки, точно такой же, как та, которую он изрезал. Его лицо выглядело бледнее обычного, немного отчужденным и серьезным. Секунду спустя он вытащил руки из карманов, оглянулся, проверяя, что стол позади него свободен, а затем подтянулся и сел на стол. Он болтал ногами, упираясь ладонями в край стола.

- Вы так никогда взрослым и не станете? - спросила Анна.

Он ухмыльнулся, и отчуждение исчезло с его лица.

- А зачем, собственно? Чтобы превратиться в столп общества? Но только вот какого общества? Нет и нет. Эттин Гварха решил, что до моего отъезда нам следует дать возможность поговорить.

- Зачем?

- Я его не спрашивал. Я не потребую родословной сула, которого получил в подарок.

- Чью родословную?

- Это домашнее животное, которым пользуются для охоты, высотой с шотландского пони. Но верхом на них не ездят, а посылают их по следу дичи. Зубы у них вот такие! - Он развел ладони сантиметров на пятнадцать. Очень острые зубы. - Ну и правда, существует пословица, что невежливо спрашивать о родословной дареного сула.

- А-а-а! - протянула Анна.

Он снова уперся ладонями в стол.

- Собственно, мне следует поблагодарить вас. Если бы вы не согласились помочь Эттину выпутаться, у Гвархи не было бы выбора. Ему пришлось бы бросить меня на съедение волкам. Что это меня потянуло на фигуральные выражения с животными? Возможно, потому, что я не слишком уверен в своем статусе.

- С генералом вы помирились?

Ник мимолетно улыбнулся.

- Заключили перемирие и начали переговоры. Предстоит многое простить. Я по-настоящему зол, что он прослушивал мои комнаты и ваши, ну, и он не в таком уж восторге, что я опять перешел на другую сторону. Проклятое слово на "п", оно меня снова преследует.

Анна промолчала, ожидая, что он будет продолжать, но он тоже молчал.

- Моя мать была психологом. Я вам рассказывала?

- Это есть в вашем досье, - ответил Ник.

- Она мне говорила, что при любых отношениях, если они продолжаются достаточно долго, обязательно происходит что-то, совершаются какие-то поступки, которые невозможно простить. И возникает проблема: как простить то, чего нельзя простить? Постарайся найти способ, говорила она, либо останешься в полном одиночестве.

- А! - Ник посмотрел мимо нее на гобелен, завораживавший Эттин Гварху. - Почему вы не вышли замуж? Конечно, меня это не касается...

Анна пожала плечами.

- Не везло. Или, возможно, склонность к одиночеству. Или же я так и не смирилась с несовершенством людей.

После некоторого молчания он сказал:

- Думаю, мы с генералом найдем выход. Очень помогают тетушки. Они не дают Гвархе передохнуть. Как он может требовать, чтобы мужчина, пусть даже из человеков, оставил родственницу на произвол судьбы? Ситуацию они видят именно в этом свете: мужчина старался защитить родственницу, а с их точки зрения это достойное поведение. Жаль, вы не слышали Эттин Пер: "Да не допустит Богиня, чтобы какой-нибудь сын Эттина совершил то, чего ты ждал от Сандерса Никласа".

Анна засмеялась.

- А Матсехар? Вы с ним говорили?

Он кивнул.

- Сказал ему, что кое-что происходит, и чтобы он держался от меня как можно дальше. Всего важнее его искусство. Говнюшка начал талдычить о верности и чести, словно не он последние десять лет поносил их в своих пьесах. "Ты мой друг, Ники. Я не могу позволить, чтобы ты в одиночестве пытался справиться с тем, что тебе угрожает!" Мы поспорили, и теперь он дуется. Когда он поостынет, скажите ему... черт! Скажите ему, что я его люблю, и он должен заниматься тем, что у него получается лучше всего, а мои проблемы предоставит распутывать мне.

- Вы правда хотите, чтобы я ему это передала?

- Он вам нравится, Анна, а Гвархе - нет. И я не могу прибегнуть к его посредничеству. Гварха передаст все, что я попрошу с самой добросовестной тщательностью и явным неодобрением. - Ники соскользнул со стола. - Думаю, нам пора. Гварха ждет, чтобы проводить вас.

Она встала. Он на секунду обнял ее, поцеловал и попятился.

- Courage, ma brave [Мужайся, моя смелая (фр.)]. Я думаю... я надеюсь, все уладится.

Анна не знала, что ответить. Она схватила его за обе руки, крепко их сжала, потом выпустила и пошла к двери, которая сразу открылась. В прихожей стоял Гварха в непринужденной, но собранной позе, словно спокойно прождал бы весь день.

- Мэм?

Она вернулась с ним на женскую половину. Он проводил ее до двери. Анна открыла дверь, замялась, а потом спросила:

- Вы не зайдете?

- Да.

Он вошел.

Голограмма была включена - холм над научно-исследовательской станцией на Риде-1935Ц. Почти вечер. Косые полосы дождя. Между зданиями кое-где фонари. Брачную бухту окутывала темнота - в серо-стальной воде не вспыхивали вести.

Анна выждала, чтобы дверь закрылась, а тогда сказала:

- Ник думает, что все может уладиться.

Эттин Гварха раскашлялся - звуки аналогичные человеческому хохоту.