Кольцо миров (СИ)

Баланс должен был храниться незыблемым. Но сейчас, в эти дни, в плетение Тени вторглось что-то дикое и чужеродное, переломив даже волю Шар. Пусть ее магия была безумна, зла и противна любому, кто брался за колдовство, она должна была существовать, пока не угаснет в результате долгой кропотливой борьбы с последователями Шар, которые перестанут давать силу богине.

Для юных неофитов магии сия мысль показалась бы кощунственной, но Эльминстер, старый хитрый лис, привык к тому, что мир не черно-бел, даже если очень хотелось, чтобы все в нем было светло и хорошо.

Эльминстер выслушал свою богиню. Он принял ее напутствие и наказ – найти тех, кто мог натворить много бед. Найти ту или того, кто обладал немыслимой волей и властью, чтобы сопротивляться силам божества.

Все так же напевая себе под нос незамысловатую песенку, Эльминстер зажег волшебный светлячок, повисший белым шариком над головой, поднялся в рабочий кабинет, и разложил на тяжелом дубовом столе огромную карту Фаэруна. На листе пергамента он принялся чертить формулы и знаки, колдовать над магическим шаром, который стоял здесь же, на столе. Ему потребовалось бы много часов, чтобы определить источник прорехи в Плетении, да еще и Теневом, но и это было возможно. В конце концов, пользоваться им он не желал – Эльминстер собирался всего лишь посмотреть на него, словно на скатерть, в которой где-то зияла дыра. И понять, кто и где оставил след. Никто, кроме него, не смог бы отыскать таких следов без привязывающих вещей вроде пряди волос или клочка одежды, и тем более без знания о порталах и заклинаниях, которые были созданы рядом с местом вмешательства. Кроме того, каждый день на огромном континенте Фаэруна случались сотни и тысячи телепортаций и заклинаний. А Эльминстер и понятия не имел, был ли портал как таковой рядом с местом, где кто-то произнес неведомое пока заклинание.

Но он мог это понять. И узнать, кто собирался натворить дел, которые могли повлечь настоящую катастрофу.

«Занятно. Человек не может удержать в себе такую силу без чьего-либо благословения. Может, речь и не о человеке?»

Плетение ощущалось картой, расстилавшейся, сколько хватало глаз. Эльминстер пробегал пальцами по тонким струнам, пытался обозреть необъятное, взлетал птицей и опускался змеей под землю, пытаясь нащупать источник странной магической пульсации, встревожившей даже его богиню. Искал обрывки энергии, искал след, который мог привести его к кому-то, потому что магия была подобна шлейфу аромата, который разливался в воздухе, и неизменно следовал за колдующим.

Может быть, ему следовало даже поговорить с другими Избранными – хотя бы связаться с Келбеном и Лейрел – но не сейчас!

Через многие и многие часы, когда поднялось заново и уже пошло к закату медовое солнце, Эльминстеру показалось, что он что-то нащупал. На далеком севере.

В Рашемене.

Лодка-плоскодонка беззвучно плыла по синим, кристально-чистым и головокружительно глубоким водам озера Ашейн. Серебристый морозный туман окружал суденышко плотным облаком. Ни руля, ни весел у лодки не было, а парус был подвернут к низкой мачте, но лодка двигалась сама, не меняя курса. В воздухе висела стылая ледяная сырость, которая пробирала до костей.

Настроения в лодке разделились. Йеннифэр дрожала от холода, обхватив себя руками за плечи, и за первые полчаса несколько раз поднималась, делала резкие взмахи руками и сгибала ноги: пыталась согреться.

Ведьмы, разумеется, не оставили преступникам ничего, кроме скудного запаса еды. На взгляд Йеннифэр, предназначенного лишь для того, чтобы поиздеваться: весь «запас» состоял из сушеных грибов, которые задубели так, что их и жевать было невозможно. О, и была кружка! Кружка, чтоб ее! Для ледяной воды, по которой они плыли!

Она была зла, замерзла и чувствовала дьявольскую усталость – шли вторые сутки без сна.

«Если нас не доконают эти проклятые духи, то доконает холод. Рано или поздно кто-то свалится от лихорадки, а лечить ее нечем».

Она сомневалась, что кровоостанавливающие травы и мешочек дамских принадлежностей помогут в этом деле хоть чем-нибудь. Чародейка уже почитала за чудо тот факт, что никто из них не заболел к сегодняшнему дню. Организм Цири проявлял чудеса выносливости, а насчет себя Йеннифэр не была столь уверена, поскольку чувствовала отвратительную приливающую слабость, с которой справлялась лишь посредством железной воли. Но на холоде, в тонкой одежде, которую до сих пор было нечем зашить… сколько она продержится на ногах?

«Проклятье».

Расцарапанное плечо противно саднило. Поспать в лодке не представлялось возможным. Места было слишком мало, а пять пассажиров – слишком много для этого суденышка.