Кольцо Нефертити

Если это очень сложно для понимания, то могу сказать проще. Если вы встречаете своего лучшего друга под руку с неизвестной женщиной, и ваш друг не делает даже попытки поздороваться с вами, то это значит, что ваш друг занят тем делом, о котором вам не следовало бы знать, и он надеется, что вы никому не расскажете об этом.

Это касается одного человека. Но я встречал трех человек и встречался с ними раз в три дня. Потом я начал замечать других людей, которые встречались мне тоже раз в три дня. И еще три человека мне встречались на постоянном маршруте.

Обложили меня крепко. Три бригады, меняющиеся через двое суток и еще кто-то, кто наблюдает со стороны. Люди не стали мудрить и встречали меня в одно и то же время в одном и том же месте. Это называется шаблоном в работе и движением по пути наименьшего сопротивления.

Раз уж я советник по вопросам работы спецслужб, то неквалифицированная слежка за мной должна быть предметом внимательного рассмотрения в SIDE. Эта служба всегда работала и будет работать так же грубо, как и гестапо. Отличие от гестапо в том, что SIDE отрубало своим жертвам кисти рук. Сотрудники этой службы отрубили кисти рук у мертвого кубинского революционера Че Гевары. На эту службу падает подозрение и в том, что она причастна к исчезновению кистей рук у погребенного в пантеоне президента Перона. Была даже такая версия, что это было сделано для того, чтобы по отпечаткам пальцев найти коды к сейфам швейцарских банков, куда прятал свои «огромные» средства генерал Перон.

Для чего это было сделано и делается? Вывод напрашивается один – нужны отпечатки пальцев и слепки рук людей, которые были достаточно заметны в своем мире, чтобы при случае можно было использовать отличительные черты для фабрикации фальшивых документов и проведения различных мистификаций, которые достаточно активно формируют общественное мнение в нужном для автора мистификаций русле. Да мало ли что. Может, это какой-то древний ритуал племен майя, отличавшихся неслыханной кровожадностью. Может, это попытка запугивания или признак садизма, которым представители спецслужб стран просвещенной демократии страдают не меньше, чем представители слаборазвитых стран.

А если это демонстративные действия спецслужбы, чтобы вынудить меня к каким-то действиям? Посмотрим. Во всяком случае, в течение десяти дней я не «замечал» слежку и не делал никаких необдуманных действий, пока не наступил одиннадцатый день.

Глава 21

На одиннадцатый день ко мне подъехала черная автомашина. Остановилась. Открылась дверца и из глубины салона выглянуло приветливое лицо моей учительницы испанского языка донны Марии.

– Буэнос диас, дон Антонио. Позвольте вас довезти, – предложила она. Заметив, что у меня у меня нет никакого желания садиться в автомашину даже к такой хорошенькой женщине как она, сказала, как бы умоляюще, – я вас очень прошу, дон Антонио.

Ну, как можно отказать такой женщине? Я наклонил голову и стал садиться в салон. Резкий запах ударил мне в нос и чьи-то сильные руки прекратили мои попытки сопротивления.

Очнулся я в комнате. Голова кружилась, во рту был вкус хлороформа и немного поташнивало. Что за дурацкие приемы с похищениями? Разве нельзя было сесть в ресторане и поговорить по душам, не обостряя сразу всех отношений и не обрубая пути к дальнейшему сотрудничеству? Однотипные действия людей, страдающих комплексом неполноценности.

Судя по обстановке в комнате, кружавчикам, нахождению всего в тех местах, которые определены сразу после строительства дома, жилище было немецкое. Даже запах был немецкий. Что-то мне кажется, что это Kriegsorganisation. И я не ошибся.

– Кто вы такой? Кто вас направил в Аргентину? С какими задачами? Какие у вас полномочия? Докажите их. – Вопросы задавал мужчина лет сорока пяти, которого с большой натяжкой можно назвать немцем.

Расовую проверку он не прошел бы точно. Фрау-донна Мария стояла в сторонке. С ответом торопиться не нужно, нужно точно выделить, кто из них резидент абвера. И нужно что-то сделать, чтобы переподчинить их себе. Но что я им мог предложить в качестве доказательства того, что я имею право ими командовать?

Я моложе их по возрасту. Стоит начать выяснять у меня вопросы нацистского движения, истории Германии, истории земель, фамилии должности лиц, которые должны мне быть известны, и я поплыл. Любой немец скажет: э-э-э, земляк, а ну, колись, откуда ты заброшен к нам, казачок молоденький?

Как товарищ Штирлиц сидел в камере и думал, как же объяснить наличие отпечатков его пальцев на чемодане радистки? Положение как у Штирлица. Эти ребята цацкаться не будут. Пуля. Сырая земля. И никто не узнает, где могилка твоя. Так и хочется сказать: постойте, ведь мы же так не договаривались. А как мы договаривались? Надел кольцо, а теперь давай, исполняй все, что тебе положено по законам этого времени.