Кольцо нибелунгов

Под ногами заскрипел снег. Он лежал здесь так долго, что уже превратился в лед. Ветер выл все громче и громче, его вой превратился в злобное шипение, а резкие порывы заставляли людей жмуриться, прикрывать уши и носы. Откуда-то донесся громкий шум, и земля затряслась, как от топота великана.

Гунтер неуверенно сжал рукоять меча. Что здесь происходит? Почему битву не провели при дворе? В какие языческие игры играли эти исландцы? Что ж, если они надеются запугать его, то ошибаются.

Вдалеке показались мужчины, женщины и дети, закутанные в теплую одежду и меха. У них были темные лица с внимательными глазами и сильными челюстями. Люди все подходили и подходили, собираясь в назначенном месте, словно их тянула к цели невидимая нить.

— Кто эти люди? — осторожно спросил Гернот, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Это исландцы, — ответил Эолинд, удивленный его вопросом. — Неужели вы думали, что народ пропустит решающий бой своей королевы?

— Не похоже, чтобы народ очень радовался, — ворчливо заметил Хаген.

Когда Эолинд ответил, в его голосе прозвучало презрение, которое он испытывал к советнику Гунтера.

— Тут нечему радоваться, — сказал он. — Если ваш король победит, то Исландия потеряет свою королеву. Если он проиграет, то его наследник наверняка захочет отомстить.

Бургунды как по команде остановились. Произнесенные вскользь слова Эолинда заставили их задуматься.

— Мой наследник? — резко спросил Гунтер. — Если я проиграю, то Брюнгильда меня убьет?

Эолинд кивнул, словно это было само собой разумеющимся.

— Каждый кандидат обещает королеве свою жизнь, и она собирается проверить истинность этого обещания.

Зигфрид, Хаген, Гунтер и Гернот неуверенно переглянулись, пораженные немыслимым поворотом событий. Сомнения, которые Гунтер загнал вглубь своей души, сейчас явно читались на его лице.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы вернуться назад, — напомнил им Эолинд. — Наши плотники починят ваш корабль за два дня. До этого момента вы можете оставаться нашими гостями.

Хаген гордо вскинул голову. Голос советника дрожал от переполнявшего его возмущения.

— Король Бургундии никогда не нарушит данного слова! — воскликнул старик. — Не забывайте, что вы имеете дело не с саксами и не с франками.

Зигфрид похлопал друга по плечу и заговорщически шепнул:

— Вы не проиграете, мой король. Вы уйдете с поля боя вместе с вашей невестой. — Это прозвучало как обещание, а не обычные слова ободрения.

Гунтер глубоко вдохнул разреженный воздух, и у него немного закружилась голова. И все же он посмотрел Эолинду прямо в глаза.

— Я приехал сюда с одной целью — сражаться за Брюнгильду, — заявил король. — А для этого мне придется сразиться с ней. Если моя смерть станет ценой поражения, то пусть так и будет.

Эолинд удовлетворенно кивнул. Они пошли дальше. До поля боя оставалось около ста шагов. За огромными валунами открывался вид на плато, своими очертаниями напоминавшее фундамент замка в Вормсе. На черной затвердевшей земле пестрели пятна грязного льда. Горячие источники выплевывали в воздух серу, наполняя его резким запахом. В трещинах устрашающе светилась лава. Словно молчаливые наблюдатели, поле окружали камни, а между ними толпились сотни исландцев. Но никто не ступал на поле, которое, казалось, было местом смерти и муки. Для такого места в каждом вероисповедании нашлось свое название.

— Поле Огня и Льда! — провозгласил Эолинд. — Арена, на которой уже сотни лет многими поколениями разрешаются споры, цена которых — кровь. Здесь все зависит не только от боевого мастерства и силы тела, но и от капризной воли богов.

Это было явно нечистое место, сразу же решили христиане из Бургундии. Оно источало запах смерти и разложения. Гунтер слышал об амфитеатрах, где римляне бросали своих пленников на съедение львам. Он чувствовал, что сейчас ему придется ступить на такую же арену, вот только роль льва была уготована не ему.

Лев уже ждал его. Вернее, львица.

Лишь сейчас бургунды увидели, что Брюнгильда уже ждет их. Она сидела в центре площадки, опустив голову и сложив руки на коленях. Перед ней на земле лежал меч. Мускулистое тело воительницы было натерто драгоценными маслами, защищавшими ее от холода и боли и придававшими коже нежный блеск. Меховые ботинки грели ноги, а кожаные штаны обтягивали крутые бедра. Жилет из переплетенных ремней подчеркивал высокую грудь, а голые руки были покрыты черными рунами. Длинные черные волосы она заплела в косу и прикрепила ее к жилету на плече.

Гунтер снял накидку и вышел на поле, расслабленно держа меч в правой руке, а щит — в левой. Поразительно, что при таком большом количестве людей вокруг царила тишина. Даже ветер, казалось, затаил дыхание.

Брюнгильда услышала шаги Гунтера и открыла глаза. Он кивнул ей, и она вскочила на ноги, легко и элегантно, словно холод ничуть не сковывал ее мышцы. Король Бургундии, смутившись, сказал:

— Королева, как вы и пожелали, я…

— Сражайся! — грубо перебила его Брюнгильда.

Ее собственный меч по-прежнему лежал на земле.