Кольцо нибелунгов

Низкие тучи быстро и жадно поглотили корабли бургундов. В их чудовищной пасти деревянная обшивка готова была треснуть, а металл — расплавиться. Молнии били так часто, что весь мир превратился в бесконечные вспышки, а раскаты грома заставляли корабли танцевать на воде подобно тому, как листья кружатся на ветру. Еще час назад они гордо плыли с развевающимися флагами Бургундии, а теперь стали маленькими и жалкими. Корабли поднимало на вершины огромных волн, чтобы снова обрушить их вниз, в водные долины, казавшиеся каменными.

Большинство воинов сражались в трюме за свою жизнь и молились разнообразным богам о милости или, по крайней мере, о скорой смерти. Их тела были привязаны кожаными ремнями к скамьям гребцов. На палубе первого корабля оставались только Хаген и Зигфрид, привязанные к фигуре орла. Лица саднило от ударов соленой воды, раз за разом падавшей на них. Но они продолжали искать Исландию и надеялись найти хотя бы просвет на горизонте, обещавший выход из шторма. Они молчали, поскольку им нечего было сказать друг другу.

Так продолжалось пару часов: бешеная скачка вверх-вниз, сопровождавшаяся яростными порывами ветра. Казалось, сама природа пытается отомстить им за что-то. В тот момент, когда Зигфрид подумал, смогут ли их корабли выстоять в такой буре, за его спиной с чудовищным треском начала валиться мачта. Она разломилась на две части, словно тростинка, и упала, разбрасывая щепки. Мачта ударила по палубе, наматывая на себя тяжелые спущенные паруса. При этом она задела натянутый канат, с помощью которого был зафиксирован штурвал. Канат порвался, корабль мгновенно бросило в сторону, а штурвал начал бешено крутиться.

Существовало две вещи, благодаря которым корабль не мог потонуть — исправный штурвал и неповрежденный корпус. Первая нужна была для того, чтобы корабль принял нужное направление, а вторая — чтобы он держался на воде. И Зигфрид, и Хаген понимали это. Как только мачта коснулась палубы, старый советник вытащил кинжал и перерезал кожаные ремни, которыми был привязан к орлу.

— Нет! — заорал Зигфрид, пытаясь перекричать шторм, но Хаген уже бросился к неистово крутившемуся штурвалу.

Он полз, настойчиво пробиваясь к своей цели, но, чтобы схватиться за штурвал, ему нужно было перелезть через остатки парусов и мачты, что делало продвижение еще сложнее. Порывы ветра могли просто снести его с палубы. Зигфрид поспешно выхватил свой кинжал, чтобы тоже броситься навстречу опасности. Пригнувшись, он попытался пройти сквозь стену дождя и помочь Хагену, которому оставалось сделать всего пару шагов до штурвала. Железная воля придавала сил старым мышцам, и Хаген наконец выпрямился, чтобы схватить вращающийся штурвал.

Он не видел ни волны, ударившей в корабль, ни подброшенной силой удара мачты, которая летела прямо на него. У Зигфрида не было времени предупреждать старика или отталкивать его в сторону, и молодой воин смело принял удар на себя. Немного наклонив правое плечо и повернув голову влево, он подставил спину, чтобы мачта упала на него, как мешок с мукой, который нужно перенести.

В свете двойной молнии Хаген Тронье увидел, как Зигфрид принял на себя удар деревянной мачты, огромной, как ствол дерева, и понял, почему он это сделал. Тело мускулистого воина отбросило на пару шагов назад. Зигфрид взревел, как бык, но остался стоять на ногах. Его руки вцепились в мачту, будто он должен был охранять ее от грозы. Отколовшиеся от мачты куски дерева, острые, как кинжалы, ломались о его тело. Наконец Зигфрид подтащил мачту к поручням и вместе с парусом выбросил в море, жадно поглотившее приношение.

Запыхавшись, Зигфрид схватился за поручни и метнул взгляд на Хагена. Тот смотрел на него с невольным восхищением и ужасом.

Гунтер с двумя моряками вышел на палубу, напуганный шумом ломающегося дерева. Сражаясь с ветром и дождем, они тоже пробились к штурвалу и помогли Хагену. Вчетвером они удерживали штурвал, пока им не принесли новый канат.

Гунтер с благодарностью кивнул Зигфриду, и это не ускользнуло от внимания Хагена. Советник пошел обратно в трюм, чтобы не рисковать больше своими старческими костями. Он привязал себя рядом с остальными мужчинами, совершенно не радуясь спасению своей жизни. Его руки и ноги болели, а душа горела огнем.

Советник кое-что понял, наблюдая за поведением Зигфрида, и сделал вывод: какую бы хитрость он ни придумал, чтобы сделать Зигфрида другом Бургундии, сила принца Ксантена в любой момент могла превратить его в опасного врага. Хаген был уверен в том, что, пока Зигфрид жив, Бургундии не жить в мире.

Когда стало ясно, что корабль выдержал испытание, шторм внезапно утих. Тучи уже не пронзались молниями, а гром не гремел в холодной ночи. Дождь поутих, ветер не вздымал волны. Резко похолодало, и вместо дождя пошел град. Изо рта мужчин повалил пар, а влага, пропитавшая их одежду, быстро превратилась в лед.

Гунтер присоединился к другу, который в изнеможении сидел у поручней.

— Вряд ли можно сомневаться в моем чутье короля. Я не зря решил взять тебя с собой.

Зигфрид устало улыбнулся.