Кольцо парадоксов

Министр подошел к нам и внимательно вгляделся в наши лица. У него были голубые глаза, как и у нас, а не коричневые как у всех жителей Востока. Взмахом руки он пригласил нас следовать за ним. Мы прошли в отдельную комнату, где стоял деревянный стол канцелярского типа. Министр достал из тумбы стола какой-то прибор, похожий на транзисторный радиоприемник и жестом показал, чтобы я что-нибудь говорил в него.

Я начал рассказывать, кто я такой, кто моя спутница и как мы попали сюда. Министр жестом показал – достаточно. Потом стал нажимать какие-то кнопки, достал что-то из левого уха, типа миниатюрного слухового аппарата, и приложил к прибору. Затем он вставил в ухо свой прибор, и мы услышали русскую речь какого-то механического голоса:

– Здравствуйте. Не удивляйтесь этому голосу. Это говорит синтезатор речи. Мой прибор проанализировал ваш язык и сейчас производит синхронный перевод с моего языка на Ваш. Вы можете говорить, и я буду понимать вас. Кто вы такие и зачем появились в этом времени?

– Здравствуйте, – сказал я, – мы прибыли из 2008 года, но здесь оказались случайно, а раз уж оказались здесь, то решили посмотреть, как живут люди в это время.

– Путешествия во времени – достаточно опасное дело, – сказал министр, – мы были у вас в тысяча пятьсот каком-то вашем году от рождества вашего бога, но нам не понравились агрессивные нравы ваших народов. Мы ушли от них, как от людей, не имеющих никакого будущего, кроме самоуничтожения во имя собственного тщеславия и женских особей. Оказывается, что вы все еще существуете. Вы сами изобрели машину времени?

– Нет, это, вероятно, ваш подарок кому-то из фараонов лет за пятьсот до Рождества Христова, – сказал я.

– Мы пока не собираемся учить чему-то местные народы и их элиты, – сказал министр. – Пусть все идет постепенно по законам эволюции, как развивались все цивилизации, так будете развиваться и вы. Вы развились, я чувствую, но есть в вас какая-то неудовлетворенность, и это хорошо. Нации, достигнувшие всего, скатываются в трясину. Во время путешествия в века крестоносцев мы уже не видели страну, где мы сейчас находимся, в числе лидеров мирового процветания и могущества. Я не телепат, но в вас много нереализованной силы, вас все боятся не потому, что вы агрессивны, а потому, что вы никому не даете возможности завоевать вас, вы склонны к мирному существованию, но вам не дают это делать, повторяя раз за разом завоевательные походы.

Мы боимся таких цивилизаций. Стоит им чего-то дать, как выработавшие свой ресурс нации, вместо мирного сосуществования начинают уничтожать перспективные в историческом развитии народы, развязывая мировую бойню, в которой гибнет генофонд планеты. Мы появимся у вас тогда, когда вы поймете, что способом существования является мир, а не война, когда каждая страна будет равноправным центром планеты, а не какая-то одна из них.

Когда-то вся планета соберется и образует страну Объединенных Наций, такую же, какую образовали для вашего христианского Великого священника, где все нации смогут обсуждать свои насущные дела, и никто не посмеет ставить препоны другим нациям в приезде и участии в этих заседаниях. Для этого нужна нейтральная и неангажированная страна. А такой пока нет в ваше время на вашей планете. Поэтому мы и не летим к вам, чтобы не дать преимущества той нации, которая решает, какие решения принимать Организации Объединенных Наций, хотя наши горячие головы готовы пуститься в путешествие по времени, так же, как и вы.

– А с какой вы планеты, – поинтересовался я.

– Вы хорошо знаете астрономию? – вопросом на вопрос ответил министр. – Как я понимаю – нет, поэтому лучше не сотрясать воздух тем, что вы не поймете. Мы прилетели издалека. Из далекого далека. Вы своем времени измеряете скорость в количестве звуков, то есть звуковых скоростей, а мы в светах – количестве световых скоростей. Субсветовая скорость нами пока не совсем изучена, но то, что вы называете световым годом, мы называем световым часом. Мы познали тайны Вселенной, но мы считаем, что познали малость, которую даже трудно измерить, потому что она не поддается измерению из-за ничтожности своего размера.

– А здесь вы что делаете, – неуемное мое любопытство толкало меня на новые вопросы.

– Мы здесь вообще ничего не делаем, – ответил он, – мы строим энергетическую станцию как космический маяк и генератор космической энергии, которой заправляются наши корабли. И все. И на должность министра я согласился только для того, чтобы строить пирамиды в честь их фараонов.

– А где же эти генераторы космической энергии? – спросил я. – Во время раскопок мы не нашли ничего такого, что могло указывать на применение какой-то сверхъестественной техники или какой-то неведомой аппаратуры.