Кольцо Пяти Драконов

С тех пор как Бартта вынудила ее присутствовать при казни лейны Астар, Риана чувствовала себя беспомощной и ужасно виноватой. Ее тошнило от самого вида Бартты. Что кундалианка — особенно рамаханская конара! — могла уничтожить невинную жизнь, уничтожить так садистски как Бартта, только подтверждало теорию Астар: монастырь захватило ужасное зло. Риана чувствовала зло, отраву под кожей Бартты: шныряющие глаза запали в провалы черепа, грубая и мертвенно-бледная кожа, прилизанные и безжизненные волосы. Бартта редко спала, только пила свои отвратительные зелья глухими ночами, когда была уверена, что Риана спит. От нее пахло могилой. А Риана привязана к ней, ее безопасность зависит от Бартты. Безопасность в руках изверга!.. Ирония ситуации не ускользнула от Рианы. Она напускала на себя безразличный вид, зная, как важно прятать истинные чувства от Бартты, но ощущала, как в ней, кипя и пенясь, поднимается возмущение. Если она не сумеет обуздать себя, ее ждут серьезные неприятности.

В результате Риана с новыми силами взялась за учебу. Все наставницы — от Вещей Истории до Сравнительной Фитохимии — заметили это и сообщили Бартте, которую усердие ученицы обмануло. С рассвета до заката Риана была занята: утренние занятия, вечерние молитвы. Долгими жаркими летними днями работа в группе девочек, расширяющих подземную трапезную. Та находилась в самой древней части монастыря Плывущей Белизны и потому серьезно нуждалась в обновлении. Кто знает, сколько веков назад ее построили?

Риана не жаловалась, когда Бартта направила ее на работы в месте, которое ученицы только наполовину в шутку называли Преисподней. Когда Риана упомянула об этих разговорах, Бартта засмеялась.

— Ученицы избалованы. В отличие от тебя, Риана, они понятия не имеют, что означает работать по-настоящему или о том, что физический труд сам по себе может быть ритуальным очищением. Должна сказать, я довольна твоими успехами. Признаться, у меня были сомнения, когда ты вернулась из Ледяных пещер. Ты явно не имела представления о том, что здесь дозволено, а что нет.

Через неделю после того, как Риану впервые разбудил повторяющийся сон об Астар, Бартта стояла у нее за спиной и расчесывала длинные роскошные волосы с энергией и удовольствием, какие Риана редко замечала у нее в течение дня. Это стало ежевечерним ритуалом, таким же священным, как молитвы.

— Вероятно, отчасти я сама виновата: позволила тебе попасть под влияние лейны Астар. Если бы я только лучше разбиралась в характерах... Ладно. — Бартта взмахнула рукой, словно отмахиваясь от неприятных мыслей. — Здесь, в Плывущей Белизне, мы находимся в самом сердце нашей духовной и нравственной вселенной. Без суровой дисциплины духовность и нравственность сразу рассеиваются. Небрежность ведет к разброду. — Она слегка сжала плечо Рианы. — Приятно видеть, что ты приспосабливаешься к нашей дисциплине. Скоро ты увидишь, как эта суровость приносит плоды углубляющейся связи с Минной и всем святым.

Бартта продолжала расчесывать ее волосы. Странно, но Риана не испытывала отвращения. Позже она удивится этому, однако пока вопрос ускользал из ее разума. В равномерном поглаживании было что-то успокаивающее, как и в звуках голоса Бартты, который также отличался от того тона, каким она говорила днем.

— Ты моя ученица и потому очень быстро поднимешься от ученицы до лейны, а со временем и до шимы. — Она погладила Риану по щеке. — Продолжай заниматься с тем же рвением, а об остальном позабочусь я. Больше ни одна конара не может пообещать такое.

Риана повернула голову.

— Нас учат, что все рамаханы одной степени равны. Но ведь это не так?

— Разумеется, не так! — Бартта ласково повернула ее голову, продолжая водить щеткой. — Официальная доктрина хорошо выглядит на пергаменте, но реальность требует, чтобы внутри каждой степени существовал некий невысказанный порядок.

— На чем же он основан? — задумчиво спросила Риана. — Явно ведь не на старшинстве.

Бартта засмеялась.

— Конечно. На самом деле я — самая младшая конара в Плывущей Белизне. — Она всегда приходила в хорошее настроение, когда говорила о себе. — Вождями становятся, а не рождаются. Это — главное откровение моей жизни, которое тебе не мешает усвоить. — Она понизила голос. — Как становятся вождями? Надо быть намного, намного умнее окружающих. А как проявлять ум? Есть способы иметь дело с нашими рамаханами — со временем я обучу тебя некоторым секретам, которые, должным образом примененные, значат для порядка гораздо больше, чем старшинство. Вот почему я — старшая среди всех конар; вот почему они подчиняются мне в вопросах и светской политики, и священных догматов. Я сделала себя необходимой. Они полагаются на меня, зависят от моей воли.

Бартта отложила щетку с коровой щетиной, любуясь делом рук своих, словно каллиграфией.

— А теперь, поскольку ты порадовала меня, открою тебе первый секрет. Чем больше ты заставляешь других зависеть от твоей воли, тем меньше они думают сами. Скоро твое мнение начинают принимать без возражений. Оно воспринимается как новый догмат.

— Но я так мало знаю...