Кольцо Пяти Драконов

Чистая энергия, в которую она превратилась, обжигала, как раскаленные угли. А потом она вдруг снова стала собой — телесной, из плоти и крови, в вещественном мире.

Пошатываясь от головокружения, девушка огляделась. Она попала в маленькую, тускло освещенную шарообразную комнату, где пахло плесенью, как от давно не используемого буфета. Книги в кожаных переплетах выстроились на изящных серебряных полках от пола до потолка, были навалены беспорядочными грудами на каменном полу. А в единственном громадном кресле из ядровника, украшенном замысловатым орнаментом, сидела такая же громадная женщина, облаченная в волнующееся бирюзовое одеяние с золотыми кисточками по краям.

— Добро пожаловать, Риана, — сказала она обманчиво веселым, музыкальным голосом. — Я много веков ждала встречи с тобой.

21 Глаз

— Мне наплевать, кто эти чужаки, — сказал Дамми самым воинственным тоном. — Им нельзя оставаться.

Сильному, подвижному шестнадцатилетнему юноше, как и Элеане, после вторжения в'орннов пришлось повзрослеть слишком быстро. Оба осиротели, когда родителей убили в'орннские охотники, что, возможно, и предопределило их приход в ряды борцов за свободу. Что еще осталось в жизни у молодых людей, кроме друг друга и ненависти к в'орннам?

Они выросли вместе, и Дамми мечтал, что они будут вместе до самого конца. Превращение Элеаны в мыслящую, самостоятельную охотницу ошеломило и, как ни странно, опечалило его. Вот почему он так упорно возражал против ее периодических походов в Аксис Тэр для встреч со связником, снабжавшим их сведениями, деньгами и оружием. Когда у них произошел эмоциональный разрыв, Элеана поняла, что уничтожила его представление об их маленьком, герметически запечатанном мирке, но беспокоило ее другое: Дамми не понимал, что она задыхается в нем. Появление Аннона ощутимо подтвердило: здесь для нее больше нет будущего. Она влюбилась в Аннона — безумно, глубоко, бесповоротно. Урон был слишком велик и безвозвратен. И все-таки им следовало поладить друг с другом.

— Как мне заставить тебя понять? — спросила она.

Они находились в подземном центре ячейки Сопротивления, под строением по соседству с тем, куда Элеана привела Джийан и Хачилара. Над ними стоял старый амбар, забитый стойлами, где держали коров и чтавров. Потайной люк под высушенной крив-травой, разбросанной по утоптанному земляному полу, вел по грубой ядровниковой лестнице в нервный центр их операций. Пустые комнаты, заваленные топографическими картами, показывали, чем занимаются хозяева, ничем не выдавая их личностей.

— Это ты не понимаешь. Если бы ты приняла Кэру, как я и остальные члены ячейки, не пришлось бы вести этот глупый спор. Новая религия делает нас сильнее и не связывает ни с какими богинями, ни с какими древними ритуалами. Если бы ты сходила хоть на одну службу, ты бы поняла. Чужаки — угроза для нас... для всех нас.

— Какие высокие слова!

— Я думаю о ячейке, Элеана. О ком думаешь ты? О себе? Ты называешь этих чужаков друзьями, но один из них — в'орнн... к тому же кхагггун! Более того, свор-командир, который всего три месяца назад возглавлял облаву.

— Я ведь объяснила, Дамми.

— Да, объяснила, и, откровенно говоря, мне кажется, ты сошла с ума! Укрыть кундалианку-колдунью и в'орнна-кхагггуна — при том, что их обоих разыскивают по приказу нового регента! — Юноша покачал головой. — Если бы я не видел этого своими глазами, то не поверил бы!

— Их враги — наши враги. С тактической точки зрения, они могли бы очень пригодиться.

— Нет, Элеана, решение не обсуждается. Ей хотелось топать ногами от гнева.

— Какой же ты тупица! Неужели ты не понимаешь, что вредишь себе, желая досадить другим?

Он сложил сильные руки на груди.

— Усилив репрессии, в'орнны сделали свои намерения предельно ясными: они хотят уничтожить нас. Большинство ячейки высказалось.

— Я не верю, что они против меня.

— Товарищи считают, что тебя заколдовали.

— Ты веришь в это, Дамми?

— Ты — уже не та девушка, которую я когда-то знал. С моей стороны утаить это от друзей было бы непорядочно.

— Значит, ты против меня. Ты думаешь, что я изменилась, хотя на самом деле другим стал ты. Кэра сделала тебя упрямым и черствым.

— Она открыла мне глаза на новые угрозы.

— Я-то не околдована, а вот ты — возможно. Опасность, которую вижу я, исходит не только от в'орннов, но и изнутри Сопротивления. Помнишь, как было пять лет назад, когда нас тренировали? Где связи, где согласованность между ячейками? Сейчас ячейки разнятся по методам, принципам, целям. Руководители отвернулись от учения Великой Богини, предались новой искусственной религии. Они превратились в тиранов.

— Я был прав. Ты стала помехой... хуже того, угрозой нравственности.

Элеана рассмеялась ему в лицо.

— Нравственности? О чем ты говоришь? Нравственность не может существовать без идеализма. А где наш идеализм? Его погубили истощение, гибель семей, стариков, для которых идеализм горел, как солнце. Мы не лучше в'орннов. Нашу общую веру заменило что-то уродливое, подлое, что-то совсем другое — бессмысленный порыв к кровопролитию.