Кольцо предназначения

Алексей помнил три ипостаси матери. Первая была знакома с детства. Издерганная, увядшая до времени женщина с сорванным голосом и костлявыми руками. Она заботилась о муже и сыне, но особой любви не проявляла. Смыслом ее жизни была борьба за существование – достать сыну зимнее пальто, сапоги опять прохудились, в универмаге «выбросили» туалетную бумагу, удалось разжиться мандаринами к Новому году. О себе не думала. Салон красоты? Не салон, а парикмахерская № 8. Раз в год, перед праздником Восьмое марта. Лучшая косметика – «Дзинтарс», но ее не достать. Лучшие духи – «Красная Москва», «Серебристый ландыш» тоже ничего. Сшила платье по выкройке из «Работницы», приколола брошку с «Незнакомкой» Крамского, купленную за копейки в киоске «Союзпечати», начистила потрескавшиеся туфельки... Вот и готова она хоть в пир, хоть в мир! За границей выявилась новая ипостась. Анна Вадимовна обомлела от окружающей роскоши, от возможности ухаживать за собой и безделья. Накупила нарядов, косметики, духов. Научилась водить машину. Посвежела и похорошела. А для кого? Ни друзей, ни знакомых, пойти некуда, языка не выучила. Заняться нечем – как только зашевелились деньги в кармане, наняли приходящую помощницу. Потихоньку Анна Вадимовна стала прикладываться к спиртному. Говорят, женский алкоголизм развивается стремительно, но русской бабе с железным здоровьем понадобилось пять лет, чтобы употреблять по бутылке вина в день и не терять человеческого облика. Однако когда она перешла на виски...

– Что за диво, вчера купил бутылку, а она уже полупустая, – удивлялся глава семьи, вертя в руках квадратный флакон. Ему в голову не приходило, что Анюта пьет в одиночку. Правда, жена стала больше спать...

Катастрофа случилась в тот день, когда Анна Вадимовна, употребив свою традиционную дозу, отправилась на машине за покупками в ближайший магазинчик. Могло случиться самое худшее – но она только сбила несколько столбиков заграждения и была остановлена полицейскими. Возмущенная вмешательством власти, женщина охарактеризовала ее представителей несколькими чисто русскими словами (чего они не поняли), расцарапала одному из них лицо и плюнула в другого. Вот это они поняли прекрасно, и через месяц суд приговорил госпожу Быкову к солидному штрафу и прохождению курса лечения от алкоголизма. Дурнопахнущая проблема вылезла на свет. Лечение помогло, но ненадолго. Анна Вадимовна провела трезвые полгода и снова угодила в клинику. С тех пор все повторялось с удручающей регулярностью – лечение, трезвость, срыв, лечение. Психиатр советовал найти для мамы какое-нибудь занятие, завести ей кошку или собаку, путешествовать или вышивать. Но и лечебно-трудовая практика результатов не давала... К тому времени Петр Васильевич Быков стал полновластным хозяином предприятия, сотрудничал с Россией, и он, и Алексей часто летали туда в командировки. Мысль возникла у обоих Быковых разом – что, если поездка на родину поможет Анне Вадимовне? Родной язык, родная почва... Но нет, не помогло. Петр Васильевич взял жену с собой в деловую поездку. Еще когда жили в России, еще когда молода была Нюра – мечтала съездить хоть на денек в Ленинград, посмотреть на белые ночи, на легендарные мосты и сфинксов, посетить Эрмитаж, купить платье в Гостином дворе и хвастать потом перед сотрудницами и подружками... Но денег на прогулку по колыбели революции тогда не нашлось. Зато сейчас можно ни в чем себе не отказывать, хоть поселись ты в Эрмитаже этом! Но поездка не удалась. Родни и друзей в России не осталось. Интерес к бывшему Ленинграду с годами, как выяснилось, угас. Во второй же вечер своего пребывания в Петербурге Анна Вадимовна выпила все содержимое мини-бара в гостиничном номере и учинила роскошный скандал администрации. На русском языке!

По возвращении в Швейцарию и мать, и отец попали в больницу. У Анны Вадимовны – запой, у Петра Васильевича – инфаркт. Следом – еще один. От страха за мужа Анна Вадимовна очнулась и вышла из клиники в рекордно короткий срок. Но как только выяснилось, что жизни Быкова-старшего больше ничто не угрожает, – снова напилась на радостях...

И мужу, и сыну Анны Вадимовны стало ясно: мать чувствует себя счастливой, только находясь на лечении. Тогда она занята серьезным делом, тогда ей уделяют внимание, приносят цветы и открытки с пожеланиями выздоровления. В клинике у нее появляются приятели среди врачей и пациентов, она нужна, она на месте. Дома – вынужденное безделье, красивые, но не родные комнаты, порядок, скука, опротивевшее вязание на спицах. Единственное спасение – бутылка с янтарной жидкостью, веселое пламя, огненное проклятие.

Из русского детства Алексей помнил циничный стишок. «Если вас трамвай задавит, вы, конечно, вскрикнете, раз задавит, два задавит, а потом привыкнете». Да, они с отцом привыкли к болезни Анны Вадимовны. Для них ее пребывание в клинике стало в порядке вещей, но до самой своей смерти отец не переставал любить и жалеть свою несчастную жену, чувствуя ответственность за ее болезнь. Если бы он уделял ей больше внимания...