Кольцо приключений

Кто знал, что российские граждане не по своей воле окажутся в осененной бандеровским трезубом жовто-блакитной Украине, которая мечтает уничтожить все русское у себя и вступить в НАТО, чтобы сообща уничтожить все, что связано с Россией, и «поставить ее на место», что не получилось ни у Наполеона, ни у Гитлера, не получится и у НАТО, усиленного Украиной.

В 1954 году появиться в Севастополе в такой рясе, как у меня, значит мгновенно очутиться в руках дознавателей и давать показания о личности и местах мною посещенных, целях посещения и в интересах каких разведок. А после всего выслушанного есть возможность быть отправленным в санаторий с решетками на окнах для лечения реактивной шизофрении.

А как по-другому? Будешь врать – заметут как шпиона, который путается в показаниях. Будешь говорить правду, особенно о китайской джонке – посмеются – и в санаторий.

Хорошо, еще раз крутану колечко на три четверти – и снова в городе русской морской славы Севастополе с жовто-блакитными флагами. И снова проверка документов. Чего здесь этот москаль делает? Еще хуже.

Я сидел и думал, а в это время 17 октября в севастопольском госпитале умирал смертельно раненный заморским снарядом вице-адмирал Владимир Корнилов.

Нет, я остаюсь в Севастополе. Кое-какую военную подготовку на уровне командира взвода имею. Правда, с допотопным оружием обращаться не умею, но научусь. Я русский, а Севастополь – земля русская и я не могу остаться в стороне, когда моя родина в беде.

Слева от меня послышались шаги по гальке нескольких человек. Шли от Севастополя. Но кто они?

Глава 31

– Глянь, Никола, похоже, кто-то сидит не берегу, – раздался приглушенный голос.

– Вечно тебе, Егорий, что-то мерещится в темноте. Коряга это. Видишь, даже не шелохнется, – ответил голос постарше.

– Точно говорю, дядька Тарас, человек это, – зачастил молодой.

– А, ну, замолчь, – раздался голос старшего.

Шаги вдруг стали расходиться. Один стоит. Двое обходят по сторонам. Три человека, действуют правильно, обкладывают со всех сторон, чтоб не убежал. Главное, чтобы стрельбу не открыли. Нет, стрелять не будут. Где-то недалеко позиции французов, уж они-то постреляют в тех, кто вдруг оказался около них.

Я думал, что меня будут задерживать по науке, типа: «Стой, руки вверх» или еще что-то, но совершенно неожиданно получил удар по голове и отключился.

Очнулся я от громкого голоса:

– … так что, ваше благородие, сидел он на берегу и чего-то высматривал, то ли лодку ждал, то ли на лодке недавно приехал. Мы его окружили и внезапно напали. Притащили сюда, посмотрели, а на нем одежда чудная, сабля вот казацкая, бумажка какая-то вся замоченная и буквы на ней не разобрать, и больше ничего при нем нет. Руки посмотрите, ваше благородие, барские руки, – докладывал знакомый мне хрипловатый голос.

– Что руки? Если холеные руки, то значит враг? Ты, Тарас Петрович, говори да не заговаривайся. Может, на мои руки посмотреть хочешь, у меня не сильно холеные, но дам так, что век помнить будешь, – гудел добродушный начальнический голос. – А, да он уже очнулся. Вы что, дубиной его стукнули?

– Никак нет, ваше благородие, чуть-чуть прикладом приложили, а так ни-ни, – испуганно заговорил Тарас Петрович.

Офицер с эполетами поручика флотского экипажа наклонился надо мной и спросил по-французски:

– Комма вуз аппле ву? (Как вас зовут?)

– Жем аппле Владимир Иркутянин. Вообще-то, русский – мой родной язык, – ответил я.

Офицер грозно повернулся к унтер-офицеру и спросил:

– А ты, Тарас Петрович, сам его спросить не мог? Сразу прикладом по башке? Башибузуки. За службу благодарю, но впредь, чтобы все по-человечески было. Иди и вызови ко мне вестового, – сказал офицер.

Мне развязали руки и ноги, и офицер пригласил меня к столу.

– А теперь расскажите мне все по порядку: кто вы, откуда здесь появились и зачем? – спросил он.

И я начал рассказывать о том, как я из Иркутска с караваном поехал помолиться святым местам. Сначала мы попали в Монголию, потом в Китай в Урумчи, затем через Кашгарский перевал в Афганистан. Были в Кабуле и Герате, побывали в иранском Мешхеде и Тегеране, затем оттуда по караванным тропам в Багдад и Дамаск. Потом я добрался до Стамбула и там тайком под видом грузчика проник на французский корабль «Флора», на котором и вышли на рейд Севастополя. «Флора» участвовала в артиллерийском обстреле города, но получила три прямых попадания с берега и сейчас заделывает свои пробоины, а я под покровом ночи отвязал посыльный ялик и добрался до Крымского берега.

Офицер молчал. Было видно, что он переваривает полученную от меня информацию.

– Это сколько же времени вы были в таком путешествии? – спросил он.