Кольцо «Принцессы»

Пересечение рубежей следовало проводить на должной высоте, то есть на условленных двадцати восьми тысячах, и Шабанов, подбросив газу, взял ручку на себя. МИГарь был хорошо обкатанным, новые движки тянули отлично, и вообще машина ему нравилась, если бы, конечно, не запах в кабине, от которого спасала лишь кислородная маска. Через две-три минуты, не будь «принцессы», его должны были обнаружить наши локаторщики ПВО, оставленные в Монголии, затем китайцы, однако небольшой по размерам прибор укрывал его так надежно, что земля хранила полное молчание. Шабанов включил станцию и стал слушать эфир: что там говорят доблестные защитники воздушных рубежей?

Минуты эти проскочили быстро, зарево заката угасло, и небо заискрилось от крупных звезд – земля молчала: похоже, противовоздушный щит дружественных стран был дырявым как решето. Герман выдержал паузу еще в пять минут и вышел в эфир. Грубо дразнить этих гусей было небезопасно, поэтому он схулиганил осторожно, не раскрыв своего позывного, поприветствовал доблестных и недремлющих стражей мирного неба на английском – пусть поломают головы!

Стражи не отвечали, возможно, потому, что в тот час начиналась гроза – огненные сполохи высвечивали поверхность туч, иногда надолго зажигая негаснущие, как дуговая сварка, молнии. На земле шел дождь, а здесь, под звездами, было минус шестьдесят два. Перед тем как войти в коридор и махнуть через китайское воздушное пространство, он еще раз сверил курс с «круиз-контролем» и, удовлетворенный, расслабился. До гражданского аэродрома в Гуйсане оставалось час двадцать две минуты, а топлива еще на час сорок две, так что полет в обратную сторону обошелся безболезненно.

Дружественная и невоинственная Монголия, укрытая облаками, пасла своих лошадей и овец на свежей зелени, и было ей наплевать, кто там над ней летит; китайцы все поголовно спали в своих фанзах, и им снились вкусный рис, Конфуций и Великая Китайская стена. С земли не доносилось ни звука, эфир казался чистым и непорочным, как строгая дева на выданье. Скоро гроза осталась позади, внизу немного развиднелось, однако в малонаселенных первозданных степях не было ни огонька – одно удовольствие лететь над спящими самодостаточными странами.

Шабанов летел по прямой и отдыхал над страной овец и резвых скакунов, однако, перевалив условную границу Монголии, начал делать первые петли. Мудрые китайцы, видимо, следовали древней истине, что прямой путь не всегда бывает самым коротким, и задавали коридоры более чем странные. Желтые братья давали коридор над своей территорией для перегона авиатехники и даже гарантировали заправку в воздухе, однако Шабанов был предупрежден: ни под каким предлогом не принимать помощи ни в каком виде, не отвечать на возможные провокации, а двигать своим курсом, ни на что не обращать внимания и не выключать «принцессу». Даже если рядом появятся самолеты сопровождения и начнут диктовать новые условия полета или вовсе попытаются посадить. Герману не объяснили логику такого поведения китайских властей, но скорее всего она в подобных действиях присутствовала. Восток – дело тонкое…

А посадка и дозаправка только в Гуйсане, в особом, Тибетском автономном районе, где есть какие-то договоренности, такие же люди, как в Алтупе, и где, по уверению маркитанта из Росвооружения, никто не посмеет пальцем тронуть.

По другим маршрутам вообще можно было схлопотать «стингера» в задницу…

Если бы не эти заячьи скачки, топлива хватило бы до места и не было нужды еще раз садиться. После семидесяти минут полета он снизил машину до девяти тысяч метров, выключил «принцессу» и стал повторять мысленно фразы на китайском – его МИГ уже должен был появиться на экранах гражданских локаторщиков Гуйсана, где ситуацию контролирует свой человек.

Прошло три минуты, пять, восемь – земля не хотела говорить ни на русском, ни на другом языке. Внизу справа проплыли огни Бат-Арла – населенного пункта, лежащего почти точно по курсу, и, отметив его по времени, Герман решил еще раз проверить точность маршрута: через три с половиной минуты на горизонте должны возникнуть огни Орум-Па. И они возникли – значит, все правильно! Теперь доворот на пятнадцать градусов и он выходит точно на Гуйсан.

А он молчит! И становится смешно и тревожно…

Ладно, пропустили ПВОшники из-за грозы, но где наш человек, отвечающий за прием на земле?

И где сам Гуйсан?..

Герман во второй раз сделал поправку на пять минут по расчетному времени, однако гражданский аэродром так и не объявился. Эфир по-прежнему хранил свою девственность…

Еще через полторы минуты Шабанов уже был над территорией сопредельного государства, если верить расчетам бортового компьютера. Он-то не врет! Считает себе своими электронными мозгами и считает, и ему все равно, что ты чувствуешь.