Кольцо призрака

– А, пожалуй, Илюшечка-то и не придет! Не пожелал, значит, таким манером. Ах, какие мы! – прошипел Лапоть, тихо корчась на стуле, за лапки раздирая цыпленка. – Ах ты, красавчик, сволочь, чернослив! На обаянии хочешь сработать? Все сам, сам, без нас. А нам, выходит, ничего. Завоеватель сраный!

Блондинка не сводила лучистых бессмысленных глаз с Андрея и все прихлебывала пиво, которое подливал ей кирпичноликий сосед.

– Разучился работать, голубчик, рассчитать, что ли? – ласково и негромко проговорил Андрей.

Лапоть испуганно повернулся к Андрею. Жирные руки отстали, продолжая сочное, вальяжное движение, раздирая цыпленка. Скомканная салфетка исчезла между его квадратных колен.

– В шею, шею! – подвизгивая, негромко захохотал Лапоть. – Гнать в шею, туда и дальше! Согласен! Заслужил! Но только в данном случае!

Андрей посмотрел на него с безразличным одобрением. Но Анна услышала, как вихрево-шумно, с облегчением перевел дыхание Лапоть. Рука его прыгала, когда он нагнулся, стараясь нашарить упавшую салфетку. Но поднял он что-то другое, бесформенное, темное, кожаное.

– Рука обрубленная… – обмерла Анна.

– Перчатка чья-то, старье, вы что, Анюта? – сказал Лапоть, роняя то, что он поднял, под стол. Послышался костяной стук.

«Врет, что перчатка, – подумала Анна. – Нет, что я! Быть не может…»

– Потанцуем? – Андрей стоял перед ней. Голос был хоть и ласков, но повелителен, и очень твердой казалась протянутая к Анне рука, и кипенно-белым был узкий и ровный край манжета.

Они пробирались между танцующими, душные страусовые перья смазали Анну по лицу. Музыка беспощадно вобрала в себя все колющее, цепкое, все, что может дергать за руки, за ноги. В сговоре с ней вращался цветной луч, то лиловый, то зеленый, то желтый, вдруг вырывая из общего кружения запрокинутое лицо, окропленное влагой безумия.

– Небесные глазки, куда вы смотрите? – вкрадчиво сказал Андрей. – Не туда вы смотрите. Не туда, вот какие дела.

Андрей на миг прижал Анну к себе. Но чье-то распаренное лицо и оскорбившее ее чесночное дыхание заставили Анну отшатнуться. Она вдруг ярко увидела их столик в глубине зала, потому что в этот миг луч нашел его и облил чем-то желтым. Анна увидела Лаптя и неподвижную блондинку, чьи руки налились пивной тяжестью и уже вспороли до плеч рукава черного платья. Лапоть перегнулся к пустому креслу Анны и расстегнул ее сумку. Обернул руку салфеткой. Движением откровенно воровским, а вместе с тем опасливо тронул погасший кристалл. Но вдруг отдернул руку, будто обжегся. «Мне кристалл и в руки брать не дозволено. Должность у меня такая», – вспомнилось Анне.

– Ах, глазки, синие глазки, ну что с вами делать? – с нежным укором прошептал Андрей и лизнул ей ухо. – Солененькая. Жарко тебе?

– Андрюша… – дрожа, потянулась к нему Анна.

– Танцуем, танцуем! – весело отозвался Андрей. Желтый луч убежал восвояси. Музыка взорвалась множеством голосов и хлестнула снизу по подошвам и каблукам. Паркет начал выгибаться и вспучиваться, подбрасывая танцующих. Все мелькали в воздухе гроздьями, взлетая без труда. Лиловый луч с торжеством нашел лицо Андрея: «Мой! Мой!» – и задержался на лиловом оскале его зубов.

«Он видел, что Лапоть залез в мою сумку, – задыхаясь, подумала Анна. Она замерла на миг, прижавшись лицом к рубашке Андрея, собрав все силы, чтобы побороть желание вцепиться в нее зубами. – Андрей все знает, но хочет, чтоб я делала вид, что не знаю и не видела».

– Я вроде опьянела, – Анна почувствовала, улыбка получилась жалкой и беспомощной.

– Домой хочешь, детка? – заботливый голос Андрея.

Домой? Это как делается? Из чего? Похоже, я не знаю, как это бывает. Да, да, домой… Хочу! Хочу!

– Ну что, Анна? Натанцевалась? Какая пластика, а! – Лапоть резво вскочил, чтобы вовремя подставить Анне кресло. Ее сумка сама собой очутилась у нее на коленях. Молния задернута, и нет следов сальных рук Лаптя, с ногтями, похожими на желуди. Под мягкой кожей она нащупала угол кристалла.

– Цемент, ликер, кирпичи… – пробормотал сосед.

Блондинка, не утирая обшитого кружевом рта, что-то коротко шепнула ему. Тут же, сама деликатность, вмешался догадливый Лапоть:

– Около гардероба и сразу направо. Особенно после пива. Пренепременно. Сразу направо, там, где картинка. Девочка нарисована.

Кирпичный сосед вытянул блондинку из кресла и разогнул ее персиковое тело. Она мгновенно сгинула, только согретое ее свежей тяжестью кресло еще хранило теплый банный пар. Кирпичноликий сосед, однако, с беспокойством смотрел на опустевшее кресло, исчезновение подруги было каким-то подозрительно скорым. А поскольку шеи у него не имелось, то, взяв себя за уши, он поворачивал голову то вправо, то влево.

Анна вдруг громко рассмеялась.

– Вы чудесно пьянеете, Анюта. Одно удовольствие на вас глядеть! Вы чудо, Анечка! Впрочем, пожалуй, к сожалению…

Кто это сказал? Кажется, Лапоть. И тонкое хихиканье.

– Уборная где? – тактично понизив голос, спросил Андрей.

– Около гардероба и сразу направо, – радостно и азартно отозвался Лапоть, – где картинка, там сразу все и найдешь.