Кольцо призрака

– Андрюша, сварить вам кофе? – неожиданно просто спросила Анна.

Лапоть, словно растерявшись, присвистнул, втянув в себя воздух. Он провел рукой по лицу сверху вниз, так что вывернулась синеватая подкладка нижней губы.

– Свари, пожалуй, – медленно проговорил Андрей.

– Две чашки. Две-две-две. Им! – подхватил Лапоть уже откровенно злобно и оскорбительно. – А мы, Анечка, с вами потом, на кухне. Потом. Уютненько.

Анна пошла на кухню. Поставила кофейник на огонь, глядя, как шевелится и поднимается пухлая шапка.

«Может, это сон, – подумала Анна. – Нет, они там, в комнате».

И вдруг она ощутила глубокую тишину у себя за спиной. Не стало слышно мелких суетливых движений Лаптя. Тихого, но для слуха Анны уловимо, опасно-душистого дыхания девушки.

Она вошла в комнату с кофейником на подносе и двумя старинными, почти прозрачными чашками. Андрей был один. Он держал в руке кусок сыра, пристально разглядывая его, поворачивал, неспешно обкусывая с разных сторон, превращая в желтый кружок.

– Ушли? – спросила Анна, хотя что было спрашивать. – Кофе тебе налить?

– М-м… Нет, – качнул головой Андрей.

Анна поставила поднос. Ей вдруг мучительно захотелось выпить кофе. Вздохнуть особый запах, несущий в себе тепло, примету дома. Но она не посмела налить кофе в тонкую чашку, приготовленную для другой.

Глава 18

«Этот эскалатор на Таганке, с ума от него сойти можно, как из преисподней тащишься, – нетерпеливо думала Анна. – Бомбоубежище какое-то, а не метро».

Большая компания, стоявшая впереди нее на плывущих ступеньках, громко хохотала. Какой-то парень, вытягивая цветные ленты серпантина, обматывался ими, пока не превратился в разноцветный клубок. Желтая лента развернулась, упала ей на плечо. «Как удавка!» – испугалась Анна и начала поспешно рвать узкую ленточку.

– Эй, синеглазка, чего кислая? Весь год кислый будет! – крикнул ей кто-то сверху.

«Весело им, – подумала Анна. – Неженатые. Всем лет по двадцать. Такие, как мы с Андрюшей, давно по домам сидят. А если нет дома?..»

Приехала к своим сегодня по-хорошему, ну и что? Елка до потолка, вполкомнаты, лампочки светятся, а игрушек… Ну, зачем, спрашивается, столько игрушек ребенку сразу дарить? И все Сашка. Можно ведь без этой показухи. Он – все, а я, выходит, кто?

Она постаралась не вспоминать дальше. Как мать одевала Славку, чтобы везти к своим старухам. И на Новый год эти старухи. А Славка сдергивал, растягивая яркий, незнакомый ей свитерок, рыдал, что хочет остаться дома, с мамой и папой, с мамой и папой, вцепился в нее, еле оторвала. И так каждый раз, когда она приходит. Почему такая семья оказалась, никому никого не жаль. Удивительно просто.

Площадь перед метро была полна людьми, и Анна растерялась. Под мелким, сухо шуршащим сиреневым снегом все лица казались призрачными, неразличимыми. Рядом с Анной кто-то засмеялся, над головой брызнули искры бенгальского огня. Анна испуганно отпрянула и снова огляделась. Да вот же он, Андрюша, стоит, как договорились, у киоска.

– Я не опоздала? Такая толкучка, все торопятся, ужас.

Он ласково поцеловал ее в глаз, как всегда, как прежде.

– Андрюша, а ты любишь Новый год?

– Да кто его любит, – пожал он плечами. – Так, принудиловка.

Они шли по улице, кажется, спускались к Москва-реке. Почти в каждом окне разноцветно светился треугольник елки, дрожали стеклянные капли, и был очерчен магический круг праздника. Какой-то человечек тащил пушистую елку, верхушка ее подметала заснеженную мостовую, оставляя позади синий след. Двое пьяных парней медленно кружились в толпе, крепко обнявшись, никуда не спеша, улыбки у них были блаженные и отрешенные. Анна споткнулась, на ее сапог наделась остро расколотая бутылка от шампанского.

– Так сапог можно разрезать. Ну, что делают! – Анна тряхнула ногой. Бутылка провалилась в сугроб.

– Чтоб не забыть. Для тебя, на вот, возьми.

– Ой, Андрюша, – счастливо оттолкнула Анна его руку. – А я тебе – ничего, просто не успела даже. Столько больных, ну скажи, зачем болеть под Новый год?

– Бери, бери!

– Нет! – Она засмеялась, сняла варежку, зажмурилась, протянула руку. На ладонь легло что-то ледяное. Анна открыла глаза. Ключи на круглом колечке. Она задохнулась от радости. – Это мне? С ума сошел! От машины? А у меня нет прав. Ничего, научусь.

Андрей протяжно вздохнул, словно собирая остатки терпения.

– От какой машины, ты что? Надо же нам где-то встречаться.

– Как встречаться? – не поняла Анна.

– А ты что, не хочешь? – спросил Андрей странным голосом.

– Чего не хочу?

– Разве Лапоть тебе не сказал? Он комнату снял. Ко мне сестра приехала. Александра.

Александра, Александра, я знаю это имя… А между тем Анна уже слышала свой голос:

– Андрюшенька, я не понимаю, какая комната, зачем? Ну, приехала, что такого?

– Ты что, смеешься? – ответил он раздраженно. – Просто как дурочка. Должны же быть хоть какие-то… приличия. Это же сестра, сестра.

– Так я и говорю, сестра, – повторила Анна, цепляясь за это понятное слово и сдерживая себя, чтобы не твердить его дальше: сестра… сестра…