Кольцо с бриллиантом

Но, боже праведный, сделай так, чтобы он сегодня очень устал и не захотел прийти ко мне ночью. Так много всего навалилось, и теперь просто нужно время, чтобы справиться с этим. Надо во что бы то ни стало успокоиться и спрятать подальше свои сомнения. А то ведь можно наделать глупостей или, чего доброго, выдать себя. Хватит истерики, Юлиана, возьми себя в руки. Зачем тебе лишние сложности и неприятности?

А вдруг я не сдержусь и брошусь ему на шею? Или захочу, чтобы он обнял меня, поцеловал… Блейк, наверное, даже не представляет, как приятно, когда тебя обнимают.

Ему было не свойственно прикасаться к ней за исключением тех моментов, когда они занимались любовью, взять ее за руку, обнять ее за плечи, тем более - какой ужас! - за талию. Ее муж всегда пунктуально соблюдал рамки приличия, как он их себе представлял.

И Юлиана понимала, почему он ведет себя так. Виной тому - поведение его матери…

Вновь зазвонивший телефон растревожил тишину дома и нарушил ход ее мыслей.

Юлиана встрепенулась.

Блейк… Она почему-то была уверена, что это именно он звонит из аэропорта предупредить о своем приезде.

Блейк Престон без всякого энтузиазма относился к телефонным звонкам своей жены, хотя сам нередко и отовсюду звонил ей. Это была еще одна из его причуд, причину которой она тоже прекрасно понимала. Мать Блейка доводила до бешенства его отца своими постоянными телефонными надоеданиями, особенно если тот уезжал куда-то по делам. Причем она докучала ему не милой женской болтовней, а неуемной ревностью, за которой, как и всегда в таких случаях, стояло чувство собственничества. Ей постоянно нужно было знать, где он, что делает и когда будет дома.

Но и дома Мэтью Престон ни на минуту не оставался без внимания своей жены. Она непрестанно приставала к нему с ласками, целовала, обнимала, сюсюкала с ним. Норин Престон была эмоционально неуравновешенной женщиной, любившей своего красавца-мужа до самозабвения.

Юлиана знала об отношениях родителей своего мужа не от него самого, а из рассказов собственной матери, которая около двадцати лет прожила в доме Престонов в качестве прислуги и погибла год назад в автомобильной катастрофе.

Юлиана закрыла глаза, удерживая слезы.

Бедная мамочка…

При воспоминании о матери ей всегда хотелось плакать, и всякий раз ее удерживало только то, что маме это бы очень не понравилось. Она была такая добрая, с открытой душой, жизнерадостная… Лили Мэйсон принимала все превратности судьбы с наивным и совершенно естественным оптимизмом. Казалось, грусть и дурное настроение просто обходили ее стороной. К несчастью, однако, доверчивость и жизнелюбие Лили стали причиной ее многочисленных связей с мужчинами, которым было совсем не трудно внушить ей любовь и привязанность.

Но все, что им требовалось, было красивое тело ее матери и удовлетворение инстинкта самца. Никто из них ни разу не предложил ей выйти замуж. Так же поступил и ее отец, который немедленно исчез, как только обнаружилось, что его подружка, еще совсем подросток, забеременела.

Впрочем, у Лили хватило ума не вступать ни с кем из своих знакомых в более тесные отношения и не приводить никого в дом в качестве временного отца своей дочери. Тем не менее иногда по ночам, лежа в постели, но не успев заснуть, маленькая Юлиана видела, как ее мать, крадучись, пробиралась с кем-то из них в свою комнату.

Это прекратилось, как только Лили с дочерью поселились в крохотной квартирке над гаражом Престонов. Но не надолго. Лили теперь устраивала свои тайные встречи днем, когда Юлиана занималась в школе. Но девочка догадывалась об этом, так как их квартира, когда она возвращалась с занятий, то и дело благоухала запахами то мужского одеколона, то сигарного дыма…

Телефон, не переставая, надрывался, настойчиво требуя внимания к себе. Он наконец вырвал Юлиану из плена прошлого. Что я делаю? Кому нужна вся эта грязь? Прошлое содержит в себе объяснения многому, но оно не дает рецептов, как жить в настоящем и будущем.

Соберись и сделай так, чтобы Блейк ни о чем не догадался. Между вами ничего не изменилось. Ничего!

Дав себе установку вести себя так, будто это всего лишь деловой звонок, и сделав большой вдох, Юлиана подняла трубку. Она работала в отделе внешних сношений в крупной международной косметической фирме, и ей не раз приходилось под маской сдержанной холодности и высокомерия скрывать свои истинные настроения.

- Юлиана Престон, - произнесла она с величественным спокойствием.

- Это Блейк, Юлиана.

- Блейк! - воскликнула она с наигранной веселостью. - Ты нехороший человек, заставил меня так волноваться. - В ее голосе не послышалось и намека на истинные переживания.

Как бы подхватив игру своей жены, Блейк вальяжно рассмеялся в ответ.

- Я здесь сижу, - живо продолжила она, - и воображаю себя уже вдовой.

- Воображаешь или надеешься? - спросил он после некоторой паузы. - Может, ты уже вообразила себя веселой вдовушкой? Я ведь мешок с деньгами. А теперь, после последней сделки, стал еще богаче.