Кольцо Сатаны. Часть 1. За горами - за морями

— У них руки короче. У меня длинней. Директор и главный агроном не вмешиваются в лагерную жизнь. В лагере есть свой начальник. И есть Гурам Астиани, это я, понимаешь, я! Ты не платил за мое добро своим добром. Ты перестал замечать меня, а я помнил Морозова и заботился о нем. И вправе ждать благодарности. Чего ждать — сам понимаешь. Почему не понимаешь, а?

— Я не распоряжаюсь продуктами. Я их выращиваю. А воровать не хочу. Не умею воровать. И не буду!

— Напрасно, мой друг. Это принесет тебе много неприятностей, поверь старшему товарищу. Желаю напомнить… — И тоном приказа; приблизив лицо, быстро зашептал: — Помидоры — раз, бочонок маринада — два. На первый случай, если хочешь, чтобы мы оставались друзьями.

— Воровать не умею, — осевшим, но решительным голосом повторил Сергей. — Отстань от меня, слышишь! Иначе морду набью!

И остановился — с покрасневшим лицом, со жатыми кулаками, такой крепкий, решительный, ненавидящий. Грузин откатился и, оглядываясь, ушел. Прилюдной драки он боялся. У него имелись другие пути для сведения счетов.

А Морозов вдруг круто повернул и, не остановившись возле Зины и Кати, всегда с ним ласковых, словоохотливых, почти бегом побежал к теплице. И только перед дверью остановился, чтобы перевести дух. Прекрасно понимал, чем может обернуться гнев фактического хозяина лагеря: в лучшем случае натравит ораву уголовников, а скорее всего, подбросит донос оперчеку. Это так просто — сочинить и дать на подпись своим подопечным. Последствия такого «документа» просто непредсказуемы! Кто может помочь ему в такой беде? Немедленно, вот сейчас? Чуть позже будет поздно. Только один человек — Кузьменко.

И он вбежал в теплицу.

Кузьменко сидел и что-то писал. Глянул на Сергея и положил карандаш. Сказал просто:

— Что случилось? Садись и рассказывай. Ты бледен и напуган.

— Этот лагерный мерзавец, Гурам… Подкараулил меня и снова потребовал дани: огурцов ему и бочонок маринада, подумайте только!

— А ты?

— Послал его… И сам не рад, надо было как-то иначе выворачиваться. Но теперь поздно. Ведь он «накапает» и начальнику, и оперчеку.

Василий Васильевич снял очки, поднялся и надел телогрейку:

— Пошли, Сережа. Начальник совхоза и Пышкин только что были у меня, сейчас они в управлении. Расскажешь.

В кабинете Бабичева, куда они, постучавшись, хотели войти, был посетитель. Крупный мужчина с начальническим лицом ходил из угла в угол кабинета и о чем-то говорил, сердясь и негодуя.

— Потом, потом, — Бабичев махнул рукой. — Чуть позже.

Почти сразу же в коридор вышел Пышкин.

— Что случилось? — спросил обоих.

— Нет мочи, Василий Николаевич, — сказал Кузьменко. — Тот мошенник в лагере, ну, который перехватил у капитана всю власть, только что потребовал у Морозова маринада и огурцов. Толкает на воровство. И грозит. Для Сергея это большая опасность, у грузина есть своя банда в лагере. Могут сделать кое-что похуже: написать донос на Морозова, придумают, как отомстить. А для него это… Вы знаете.

Агроном нахмурился. О положении в лагере он знал, старался не вмешиваться. Но эта история особо опасна.

— Подождите здесь. — И вошел в кабинет.

Прошло десять, пятнадцать минут. Дверь открылась. Пышкин пропустил тепличника и Сергея, сказал «садитесь» и стал рядом:

— Повторите, Морозов, что у вас произошло.

Сергей, все еще красный от волнения, повторил угрозы грузина и его требования.

— И такая омерзительная личность держит в руках весь лагерь вместе с начальником! — Директор совхоза говорил это для гостя, смотрел на него, ждал его реакции.

— У вас и крупных проблем предостаточно, — густым голосом сказал посетитель, видимо, облеченный властью. — А тут еще мерзкая история. И вы, Бабичев, конечно, знаете о безобразиях в лагере, но мне почему-то не соизволили доложить.

— Другое ведомство, Сергей Сергеевич. В Севвостлаге не любят, когда хозяйственники вмешиваются в лагерные дела.

— Они не сами по себе. Они всего-навсего снабжают Дальстрой рабочей силой. И подчиняются Дальстрою. А под носом у сельхозуправления такие страсти. Воровская банда вымогает деликатесы…

Лишь несколько позже Сергей узнал, что этот разговор вел начальник Управления сельским хозяйством Дальстроя Сергей Сергеевич Швец.

— Если потребуется, вас пригласят еще раз, — сказал он Кузьменко и Морозову. — Кстати… Вы тот самый Морозов, который помог сделать огород в инвалидном лагере? И вывезли оттуда навоз на дукчанское поле?

— По совету Василия Николаевича Пышкина.

— А нет ли там подходящей земли для совхоза? Ведь рядом. Пора бы знать, так Бабичев?

— Надо осмотреть. Еще экспедицию?

— А почему и нет? Удвоение плана по овощам — строгий приказ, он касается всех. А вы, Морозов, идите и спокойно работайте. С вашей неприятностью разберутся. И улыбнулся Сергею.

— Ну, что скажешь? — спросил Кузьменко по дороге в гору. — Вот, что значит, не откладывать в долгий ящик! Как зовут этого лагерного хама?

— Гурам Астиани. Бандит. У него даже собственная охрана из воров. Он спасает их от этапов. Конюхов, трактористов отправляют на прииски, а эти, что «в законе», целехоньки, сыты и ходят с пропусками.