Кольцо Сатаны. (часть 2) Гонимые

Постепенно все проясняется. Конечно, в НКВД с момента ареста и раньше знают, что намеченная жертва ни в чем не виновата, что человек этот не враг, он если чем и отличается от других, то всего лишь самостоятельностью убеждения, способностью мыслить более серьезными категориями, иначе говоря, обладает опасным талантом определять, что плохо, а что хорошо. Он выше их, серых, лучше видит, что сегодня нужно стране и народу, а что нет. Его, разумеется, изолируют, обрекают на каторгу или смерть — «не высовывайся!». И тем самым открывают дорогу еще одной послушной посредственности, готовой гаркнуть «рады стараться!».

В случае с ним, Морозовым, все по масштабу не велико и проще. Под рукой Дальстроя уцелело очень мало агрономов, способных к труду творческому в северных, экстремальных условиях. А если это так, то почему «не переиграть» его судьбу? Освободив, убедиться в способности делать дело и пригласить, как Табышева, к руководству, тем самым закрыть хоть одну из многочисленных дыр в хозяйстве Дальстроя, где уже и придурки понимали: не возникни помощи со стороны могучего союзника, привычный мор заключенных обратится в массовый, неостановимый. И поток золота, естественно, обернется пересыхающим ручейком, а то и совсем высохнет. Тогда Колыма станет просто кладбищем, таким большим, что…

Перед бесстрастным взглядом Истории возникнет ситуация, требующая возмездия. Богиня Клио все видит и все помнит. Она не пройдет мимо этой трагедии на Континенте особого назначения. И двадцатый век затмит жестокостью, несправедливостью, массовыми убийствами даже ужасы татаро-монгольского нашествия и другие деяния тиранов прошлого.

В эту ночь ни Сергей, ни Оля почти не спали.

Свет они выключили, говорили тихо, ведь была особенная ночь: по совхозным угодьям и вблизи их — Морозов знал! — серыми тенями прохаживались переодетые в штатское сотрудники органов. Долина Берелеха с совхозом и аэродромом перед приездом гостей была под особым наблюдением. Стены их дома — тоже…

Морозов рассказывал, Оля слушала, иногда тихо плакала, промокая лицо уже сырым платочком. Страшная все-таки жизнь выпала на их долю!

Окно, обращенное на восток, чуть-чуть посветлело. Оля затихла. Сергей подумал, что уснула, лежал, не шевелясь, и все перебирал новые и новые доводы для ответа генералу Сидорову. И все более отчетливо склонялся отказаться от лестного, на первый взгляд, предложения. Слишком близко знал их тайную кухню, насыщенную парами предательства и жестокости.

Оля глубоко вздохнула и сказала:

— Они предлагают тебе мундир мышиного цвета. С погонами. Ты понимаешь, что это значит?

Сергей отбросил одеяло и сел. Окно уже порозовело. Где-то близко за горизонтом поднималось солнце, обещая ядреный и теплый день. Он уже решил. Слова Оли только высветили и укрепили это решение. Не будет он носить мундир страшного ведомства! Не будет! И он сказал:

— Все останется, как есть. Не пропадем. Смотри-ка, какое солнце выходит, глазам больно. Этот день для меня будет долгим. И трудным. Ничего. Всякое уже было.

…Почти одновременно в конторке прозвенел телефон, а в небе басовито загудел самолет. По телефону предупредили: быть на месте. Главный агроном уже успел обойти все теплицы, переговорил с «тепличницами», вид которых вызвал у него только досаду. Женщины остались верны себе: они явились не на работу, а на встречу с американскими гостями, соответственно приоделись во все лучшее, сделали прически, обвесились побрякушками.

Решительно, даже сердито он потребовал снять все блестящие вещицы, спрятать их, приказал надеть простые чистые халаты, чтобы спрятать под ними вызывающие платья, а на головы — платочки. Тон рассерженного агронома шокировал начальственных жен, но приказание пришлось выполнить. И тогда Сергей провел десятиминутный урок — кому что делать.

На парниках уже прохаживались «рабочие» с упитанными физиономиями. Тут пришлось говорить грубей, откровенней.

- Ваша обязанность — открывать или закрывать рамы, больше ничего. Не стесняйтесь становиться на колени, ложиться животом на травяные маты, носить воду. И, пожалуйста, сотрите с лица начальственную маску. Вы — рабочие, понимаете, работяги всего на час-другой, потом вы опять станете капитанами и майорами, но пока подчинитесь обстоятельствам.

«Дуглас», видный на посадочной полосе, уже рулил с приглушенными моторами к аэродромной гостинице. Конечно, сейчас пригласят приехавших на ленч — или как там называется легкий завтрак? Десять-пятнадцать минут на дорогу, и они тут.

Морозов поглядел на свой домик за ручьем. Окна были занавешаны. Не спеша пошел он к новым воротам с будочкой, где стоял бородатый дядя Федя в фартуке и с бляхой на груди — вольнонаемный пилорамщик, назначенный за свою вполне российскую внешность стоять у ворот и открывать их для гостей. Констебль…