Кольцо Сатаны. (часть 2) Гонимые

И сам полез на стеллаж, топча густую поросль помидоров, потом на крышу, кто-то подал ему ведро, другое… Горели переплеты на шести рамах одной теплицы, огонь лизал стенку из досок, а между ними опилки со шлаком. Внизу толпились конторские, все тепличницы, что-то кричали, указывали руками, кто-то рыдал в стороне, конечно, это новенькие…

Лилась вода — с утра баки полные, напор хороший, пламя слабело, дым с запахом горелой замазки уже только стелился. Еще, еще воды! Ну, кажется, огонь сломался. Рядом с собой увидел вдруг Зину Бауман, она спокойно сказала:

— Сойдите вниз, Сергей Иванович, мы сами… Вас там дожидаются для объяснения…

Он удивился ее спокойному голосу, такому странному в шуме-гаме. Спрыгнул с крыши, огляделся. Стена еще тлела, но то была концовка пожара. Больше переполоху, чем убытку.

И тут он увидел машины. Нет, не пожарные — они примчатся, когда все кончится, — а три эмки, от них шагали подполковник Нагорнов, Кораблин и майор Тришкин с неприятным, замкнутым лицом. На правой руке Нагорнова висела знаменитая плетка — короткая, витая из ремешков — с ней он ездил но приискам и, говорили, любил пускать в дело. Не только по заключенным…

— Ну что, агроном, — услышал он его заикающийся голос. — Пожар устроили? — тональность была пугающе высока. Ни приветствия, ни сочувствия, ни совета. Одна угроза.

Морозов не сразу ответил, повернулся к толпе тепличниц, скомандовал:

— Пожалуйста, по местам. Зина, приведите ко мне… Кто там? Варя Копылова, ее теплица. Пусть подойдет и объяснит. Кузьмич? — крикнул еще громче, словно начальства и не было рядом. — Передай шланг соседу, да, да, тебе, залейте стенку, там опилки тлеют. И дрова в печи…

Повернувшись, он встретил горящий взгляд Нагорнова.

- ЧП, — сказал как можно проще, в то же время обтирая грязные руки о грязный свой комбинезон. — В одной печи свод рухнул, пламя пробилось и полезло по стене. Кажется, все кончилось.

- Кончилось?! А если бы разгорелось? Если бы все теплицы?.. — подполковник, словно бы примеряясь, хлестнул себя по сапогу. Глаза у него были сумасшедшие. Взвинчивал себя. «Ударит или не ударит?» — мелькнула мысль. И Морозов сделал шаг к Нагорнову. Ну, давай! Он уже знал, что произойдет, если тот посмеет.

- Вы поспокойней, Сергей Иванович, поспокойней, — сказал стоявший рядом Кораблин. — Понятно, что взволнованы. Объясните Федору Вячеславовичу, что такие случаи при двухстах печах не редкость. И благодарите судьбу, что случилось это днем и при народе, а не ночью, когда одни дежурные.

Нагорнов упустил момент для привычной разрядки. Конечно, начался разговор на повышенных тонах, ему как-то надо было выпустить пар, все еще перегретый. Плетку он скатал на руке. Стараясь придать своим словам больше угрозы, рявкнул:

- Пре-м-мии за этот год я тебя лишаю! И благодари судьбу, что так обошлось. Иначе поехал бы отсюда с майором Тришкиным. Надолго бы поехал…

- Не так сразу, — удивляясь своему спокойствию, ответил Сергей. — С женой, с дочками простился бы…

Нагорнов круто повернулся и пошел к машине. Кораблин слушал майора, тот вполголоса что-то выговаривал ему.

- Да, вот что, Сергей Иванович, — сказал Кораблин, не дослушав Тришкина. — Немедленно объяснительную записку на мое имя. Все подробно. И фамилии виновных тепличниц, печника.

- Я, я виноватая! Меня накажите!.. — взвился слезный девичий крик. Тепличница Копылова, совсем молоденькая, с мокрым лицом, рухнула на колени в трех метрах от них. И отчаянно зарыдала, прижав грязные, в копоти, руки к лицу.

К ней подошла Зина Бауман, глаза ее жгли, щеки пылали. Сейчас она выложит им…

- Возьмите Копылову, бригадир, — быстро сказал Морозов. — Тут и без истерик хватает всякого.

Взвыл мотор начальственной «эмки». Нагорнов укатил. Сергей все стоял с двумя руководящими. И в это время из поселка на полном газу примчалась пожарная машина. Парни в брезенте, с топориками у пояса спрыгнули, побежали к теплице.

- Верны себе, — усмехнулся Кораблин. — К шапочному разбору. Вот с кем вам работать надо, майор. Поехали?..

Тришкин постоял, подумал. Еще раз оглядел Морозова.

- Копию докладной на мое имя, — сказал негромко.

- Чего? — Морозов в самом деле не расслышал майора. И тот озлился.

- Копию, копию докладной, понимаешь?..

- Будет сделано, — и Морозов вдруг улыбнулся.

- Рано смеешься, — сказал Тришкин. — Как бы плакать не пришлось.

И тоже пошел к своей машине. Кораблин еще походил по раненой теплице, взял под руку Рубцова и уехал с ним. А плановик Романов уже прикидывал убыток — около тысячи рублей, не больше. И, похлопав Сергея по плечу, отправился в контору. У дверей ходил туда-сюда обеспокоенный начальник совхоза. У него дергалась щека. Он трогал ее пальцем и морщился.

- Как по лезвию ножа хожу, — сердито сказал Морозов. — Чуть в сторону — и рухнешь лет на десять. А наш товарищ Нагорнов… Ведь руки у него чесались хлестнуть меня по физиономии.

- И тогда бы?..

- Вот те самые десять, это уже точно. Я бы в горячке…

- Ну, это вы зря. Его тоже можно понять. Хозяин.

- Не пойму. В каком веке живем, Алексей Федорович?